В первый день неожиданных гостей, разместившихся во втором кубрике, попытались разбить на две смены – пятеро ели вместе с капитаном, четверо – с командой. Но тут же выяснилось: мало того, что едокам тесно, так кавказцы еще и ругаться с экипажем начали, требуя все себе в первую очередь. Да еще и тарелки до прихода второй смени Ника перемыть не успевала. Одно дело – четыре прибора, и другое – десять.
– В общем правильно Константин Андреевич решил, – сказала повариха, поправляя запястьем выбившуюся из-под платка прядь. – Сперва экипаж поест, потом я маленько порядок наведу, пусть тогда и дармоеды приходят.
Все получилось даже лучше, чем она ожидала. Накрыв стол для «офицеров», как прозвали в экипаже первую смену, Ника набрала кастрюлю воды, поставила ее греться. Пока первая смена поела, вода успела закипеть – и повариха закинула в нее пюре. Потом быстро помыла тарелки, расставила второй раз. Посуды было в обрез – билась она время от времени. Когда пол под ногами постоянно качается, а все вокруг железное, этого не избежать.
Накрыв стол в третий раз – разложив по тарелкам пюре с рыбой, поставив в центре чайник с горячим компотом, высыпав рядом с ним горсть алюминиевых ложек, она дошла до двери второго кубрика, что находился всего в десяти метрах ближе к корме, перед дверью в моторное отделение, постучала:
– Эй, американцы, жрать идите! – и заторопилась на камбуз. Общаться с «черными» ее отнюдь не тянуло. Женщина открыла кран, набрала немного воды в кастрюлю и принялась отдраивать ее мочалкой с мылом. Разведенное из пакетиков пюре к стенкам не пригорело, а потому смывалось легко.
– Эй, женщина! – закричали из столовой. – Чашки не дала!
Ника повернула голову к столу и тихо чертыхнулась – все эмалированные кружки, перевернутые кверху донышком, стояли на нем. Повариха отложила кастрюлю, вытерла руки о полотенце, сгребла кружки за ручки и пошла в столовую.
Пассажиры сейнера уже доедали свои порции. В большинстве смуглые, заросшие черными бородами, с мясистыми носами, они выглядели явными «лицами кавказской национальности», если бы не два негра с короткими курчавыми клочковатыми бородками, бок о бок сидящие в углу и лопочущие на английском.
Женщина грохнула железные кружки о стол и не успела даже повернуться, как ближний, коротко, почти «под ноль» стриженый кавказец запустил ей руку под халат:
– Ай, куда торопишься? С нами посиди, поговори.
– Пусти! – отпихнула Ника американца, но тот только сильнее прихватил ее за ногу выше колена, потянул к себе. – Пусти, кому говорят!
– Чего кочевряжишься? Денег дадим!