Распахнулась правая вертолётная дверка и из неё показалась щекастая усатая физиономия, украшенная насквозь-рязанским носом.
– Ну, и кто тут будет – «профессор Курье»? – хмуро, на безупречном английском языке, поинтересовался пилот, а внимательно всмотревшись в лица встречающих, неожиданно завопил на русском: – Василич, старый и щербатый сукин кот! Жив-таки, курилка? А мы тебя, бродягу, давно уже со счетов списали. И даже похоронили…
– Оставить! – хорошо-поставленным командным голосом неожиданно рявкнул Маххамад-младший. – Молчать! Совсем, летун хренов, офигел на жаре африканской? На гауптвахте сгною, предварительно длинный язык в задницу засунув! Окончательно разбаловались, морды с пропеллерами. Сталина на вас, засранцев разговорчивых, нет…
– А, это ты, – тут же дисциплинированно перейдя на английский, запечалился обладатель «рязанского» носа. – Ну, да. Куда же без тебя, беркута пустынного? Никуда, ясные косточки от сушёных фиников…. Виноват. Утратил бдительность. Был неправ. Отработаю…. Значит, вдвоём полетите?
– Вдвоём.
– Не вопрос. Залезайте на борт. Родина, как говорится, вас уже давно заждалась. В том смысле, что доставим – в лучшем виде – на борт одного весьма симпатичного кораблика, бросившего якоря в одной из симпатичных бухт Средиземного моря.
– Заждалась, говоришь? – болезненно оскалился Маххамад. – Твоя правда, летун. Заждалась…. Ничего, ещё немного подождёт. Нам тут попрощаться надо. Как и полагается – между своими. Не нами – заведено…. Взлетаем, короче говоря, через сорок минут.
– Как скажешь, гражданин начальник, – понимающе улыбнулся пилот вертолёта. – Как скажешь, бродяга неприкаянный…
Первым делом, Маххамад-младший сходил к верблюжьему загону и о чём-то минут пять-шесть «пошептался» со своим двугорбым Султаном. То бишь, пожилой бербер, нежно и трепетно поглаживая своими смуглыми корявыми пальцами чёрно-бурый верблюжий нос, что-то тихонько нашептывал в мохнатое верблюжье ухо, а Султан скорбно и печально причитал:
– Йо-ио-ио…. Йо-хо-хо…. Хр-р-р…. И-и-и-и…. Йо-ио-ио…
Маххамад, смахнув на ходу с ресниц одинокую нежданную слезинку, вернулся к вертолёту и предложил:
– Давайте, соратники, попрощаемся, что ли…
И они попрощались: распили, пустив по кругу, бутылку мутного и вонючего самогона, презентованную щедрым стариком-бедуином, помолчали, покурили, снова помолчали.
– Всё, нам пора, – непонятно вздохнув, объявил совершенно-седой Василич (он же – «профессор Курье»).
– Пора, – отводя глаза в сторону, подтвердил Маххамад-младший. – Прощевайте, ребятки. И это…. Присматривайте тут…