Потом была ночёвка у старого каменного колодца со слегка протухшей водой, которой и умываться-то не хотелось. Кормёжка оголодавших верблюдов. Скромный невкусный ужин. Тяжёлый и прерывистый сон в тесной палатке.
Неверный и беспокойный, надо признать, сон. Ветер всё выл и выл на все лады, обещая страшные кары за грехи совершённые. Да и за будущие. Брезентовый полог палатки, отчаянно хлопая, буквально-таки ходил ходуном. Было нестерпимо душно. Хронически не хватало кислорода. Белов и Маххамад-младший храпели, как два матёрых тигра из диких сиамских джунглей…
Наутро их ждал новый переход через раскалённый песчаный ад, завершившийся очередной ночёвкой у крохотного костерка, в котором вместо дров использовались старые верблюжьи «кизяки».
Утром температура окружающего воздуха опустилась до плюс пяти-шести градусов, из ближайшей извилистой лощины выполз молочно-белый туман, на совесть пропитанный влагой. Было очень холодно, зябко и промозгло.
Третий переход. Третья ночёвка…
Наступило четвёртое «походное» утро.
– Скучные вы нынче какие-то, – искоса поглядывая на «русских головорезов», понимающе усмехнулся Маххамад-младший. – Умаялись немного? Устали? Ну, да, Сахара умеет высасывать из людей жизненные соки. Особенно из изнеженных европейцев…. Ничего, сегодня отдохнём. Где-то часов в пять пополудни мы выйдем к Глубокой пещере. Там встанем – до следующего утра – серьёзным биваком. Покушаем. Выспимся. Помоемся. Постираемся.
– Даже помоемся-постираемся? Не шутишь? – недоверчиво хмыкнув, уточнил Петров. – В пустыне?
– Я похож на шутника? Нет? И на том спасибо. Сами скоро всё увидите, короче говоря…
В семнадцать десять, когда караван путников подошёл к высокой тёмно-серой скале, выступавшей из светло-жёлтых песков метров на восемьдесят-девяносто, бербер, приглашающе взмахнув правой рукой, объявил:
– Прибыли, господа офицеры. Любуйтесь.
– Ничего себе – пещерища! – восхитился Тёмный. – Да сюда и самолёт средней руки запросто закатится. Широченная и высоченная…. Слезаем с верблюдов?
– Зачем? Когда заедем внутрь, тогда и слезем. Вперёд.
– Подожди. Надо же достать из рюкзаков карманные фонарики. Пещера, как-никак.
– Не надо. Следуйте за мной, русские…
Они – длинной цепочкой – въехали в пещеру.
«Действительно, старина Маххамад оказался прав, здесь фонарики и прочие всякие факелы со свечками – ни к чему», – признал Лёха. – «Всё дело в тонких и извилистых прожилках неизвестной горной породы, которыми густо изрезаны стены, пол и свод этого просторного подземного помещения. Вот, они и светятся – приятным жёлто-зелёным светом, образуя призрачный полусумрак…. Светятся – светом? Мол, корявая фраза? А что делать, если это так и есть? То-то же…. А пол пещеры (да и она сама), неуклонно идёт вниз. Всё вниз и вниз…. Ага, подземелье – прямо-таки на глазах – неуклонно расширяется. Похоже, что мы вошли-въехали в какой-то необъятный подземный зал…».