– Фернандо, Кочарян, к остальным двоим. Быстро у меня, оболтусы неповоротливые, – распорядился приметный тип. – Спеленать и обыскать. Шементом…. Ноль-первый, приём, приём, – поднёс к уху чёрный брусок коротковолновой рации. – Здесь ноль-третий…. Что? Да я это, я. Меченный. Меньше наркоты жрать надо. Особенно в неурочное время…. Да, зафиксировано нарушение…. Нет, ничего такого. Похоже, что какие-то канадские учёные из Университета города Квебека слегка заблудились в пустыне…. Что-что? Внедрёнка? Сомневаюсь…. Ладно, сами разберётесь, уже на месте. Высылай машину. Заодно и пересменок сделаем. Умаялся я что-то. Пусть Рыжий заменит…. Ага, понял. Роджер…
– Т-т-требую объяснений! – чуть подрагивающим голосом объявил Петров. – Я – п-профессор Бруно. И не п-потерплю такого хамского отношения к своей п-персоне. Требую незамедлительно с-с-связаться с канадским к-консульством…
– Молчать, ветошь штатская!
– Я не позволю…
Удар, удар, ещё удар.
«Тварь наглая и дешёвая», – подумалось. – «И защитные блоки, как назло, не выставить. И ударом на удар не ответить. Я же нынче – ботан беспомощный…. Больно-то как, мамочка моя родненькая. Нечего, господин Меченый, сочтёмся. Причём, в обязательном порядке…. Ага, кажется, и Артёма метелят. Следовательно, всё идёт по плану…».
– Ио-йо-йо! – послышался рядом боевой клич. – Йо-хо-хо!
– Володя, отставить! – приказал Лёха. – Отставить! Кому сказано?
Приказал и, получив очередной увесистый удар по голове, потерял сознание…
Первым очнулся живучий внутренний голос и тут же принялся надоедливо нашептывать: – «Если я, братец, слышен, значит, и ты ещё живой. Диалектика голимая и тупая. Ништяк, прорвёмся…. Э-э, не расслабляться, боец! У тебя же – задание генеральское, особой важности. Вот, когда выполнишь его – тогда.… В том смысле, что потом, вернувшись в «ооновский» лагерь, расслабишься. В объятьях медноволосой и фигуристой мисс Ванды Паулс, ёжики колючие. Причём, по полной и расширенной программе…. Кстати, а что это ты Ванду – до сих пор – ещё ни того самого? А? Чего межуешься-то, парнишка, строя из себя скромника записного? Дурилка картонная. Барышня-то – в самом соку. Такую гладкую кралю по семь-восемь раз за сутки приходовать надо…. Чего-чего? Куда-куда пойти? Понял, не дурак. Замолкаю и ретируюсь…».
– Ага, пошёл-таки процесс, – где-то рядом радостно выдохнул Тёмный. – Ресницы, наконец, задрожали. Не иначе, мои пощёчины помогли.
– Господин генерал, профессор приходит в себя, – тут же доложил чей-то незнакомый бас. – Вас понял, жду. Роджер…
«Генерал? Что это значит?», – засомневался Петров. – «Откуда здесь, в тайном пустынном оазисе, взяться генералу? Может, «Генерал» – это чьё-то прозвище?