Семен крепко сжимал девушку, сплавившись с суженой в одно целое на узком вагонном диванчике, боясь потерять связь с ней хоть на миг. То, что произошло с ними, ошарашило, обдало кипятком. И сейчас он был готов умереть, но уже от счастья, настолько ликующая радость переполняла душу и норовила выплеснуться наружу.
— Я люблю тебя, горе ты мое!
Тихий девичий шепот достучался до разума, и Фомин вернулся с небес на землю. Маша взяла его ладонь и прижалась к ней губами. Кожу обожгли поцелуи, и еще он почувствовал расплавленные капельки слез.
— Почему ты плачешь, девонька моя?
— Счастлива, вот и плачу. Никогда не думала, что встречу свою любовь вот так, и первым нашим брачным ложем станет вагонный диванчик, на котором и одному тесно. А мы с тобой вдвоем уместились…
Фомин сглотнул, его распирало от счастья и гордости, на душе впервые в жизни было легко и спокойно. Маша искренне любила, без расчетливого цинизма, и он это знал. Умел опознать, благо
дарне подводил.
Теперь он будет с ней рядом всю жизнь, рука об руку, и… Да плевать на все, на положение и чины, ордена и богатства, карьеру — когда есть любовь, все остальное приложится.
— Слушай, Сеня. — Девушка извернулась в его крепких объятиях, и ее лицо уткнулось ему в плечо. Зубы игриво укусили, а пальцы ущипнули. — Нет, нет, ты меня не так понял. Больше не надо. Достаточно для первого раза. А то больно…
Фомин помимо воли зарделся, как мальчишка. Он стал для нее первым и единственным мужчиной. Муж!
Обретение собственной семьи было настолько внезапным, что Семен Федотович пока не мог принять его всем сердцем, но уже мыслил за двоих. И прекрасно понимал, что теперь станет легче, как любому командиру при грамотно обеспеченном тыле.
— Я тебе казаков рожу, сыновей. Уж больно много станичников в землицу сырую полегло, оскудел Дон-батюшка.
— Знаю, — он погладил ее по лицу. — Крепеньких ребятишек рожать будешь, настоящих мужичков.
— Казаков! — Голос девушки посуровел. — Это бабы мужиков рожают, а я казачка и тебе токмо казачат дарить буду.
— Так я не казак!
— Будешь им, воин ты лихой, — уверенно сказала девушка и поцеловала его открытую ладонь. — В Омске поезд несколько часов стоять будет, мы успеем в церковь сходить. Не хочу до Новочеркасска тянуть, с тобой хочу быть венчанной. Настоящей женой!
— Батюшка вряд ли сможет нас так быстро обвенчать. — Фомин не возражал против женитьбы. Еще бы возражать, если он сам этого желал. И ему нравилась целеустремленность жены, сильно нравилась. Как и то, что совсем юная девушка не боялась принимать решения.