Олег никогда не представлял себя гладиатором, но сейчас буквально видел перед глазами, как Цезарь поднимает руку, готовясь указать большим пальцем, что же делать с очередным вышедшим на арену смельчаком.
Или глупцом.
Закрыв глаза руками, Олег попытался собраться и вновь настроиться на прежний рабочий ритм. Но сделать это оказалось непросто. Он просидел на земле еще несколько минут прежде, чем отправился дальше. Теперь уже на полусогнутых ногах, останавливаясь за каждым препятствием, чтобы оценить обстановку вокруг и не нарваться случайно на еще один бандитский патруль.
Но в конечном итоге столкнулся он отнюдь не с людьми.
Длящийся рычащий звук он уловил уже давно, но списал его на пролетавший где-то за облаками вертолет. Как оказалось, вывод этот был полностью ошибочным, но понял это Олег, лишь встретившись взглядом с озлобленными блестящими глазами русского черного терьера. Собачья шкура темнела проплешинами и вырванными клоками шерсти, одна из передних лап подгибалась, а другая была покрыта коркой запекшейся крови. Оскаленные клыки, с которых капала тягучая слюна, напоминали хирургические скальпели, а дыхание вырывалось из собачьей глотки с тем самым звуком, так похожим на гудение лопастей, рассекающих воздух.
Времени на принятие решение было катастрофически мало. Собак Олег ненавидел и старался обходить их стороной при любых возможностях. Сейчас это было невозможно. Более того, терьер уже увидел свою жертву и не собирался так просто ее отпускать. Его лапы с силой уперлись в землю, готовясь к броску.
Пожертвовать рукой было непозволительной роскошью, да и переходить в оборону в борьбе с такой большой собакой казалось настоящим самоубийством. Не оставалось ничего другого, кроме того, чтобы самому ударить первым.
Без единого звука, Олег оттолкнулся ногами от земли, чтобы получить максимальное ускорение и резким движением направил руку вперед, целясь в височную область собачьей морды. Терьер даже с места не успел сдвинуться и так и остался лежать на нем, дергаясь и скуля. Его зрачки, как большие бусины, уставились на человека. В них отражалось голубое небо, такое чистое и безразличное ко всей той грязи, что творилась под ним, что была в мыслях и поступках людей.
Стянув со рта импровизированную повязку, Олег несколько раз глубоко вдохнул, уже не ощущая гари в воздухе. К горлу подступил комок. Утренние протеины все еще не усвоились полностью и сейчас отвратной жижей застряли в гортани. С трудом глотая все это обратно, Олег сжимал зубы так сильно, как только мог. Костяшки на руке покраснели и неприятно саднили, только раздражая еще сильнее, выводя из себя, заставляя злиться.