Лишь через двадцать минут он дал себе передышку и осмотрел свои трофеи. В сумке оказалась немецкая рация, прибор ночного видения, запасные батарейки и аккумуляторы, пистолет Walter PPK и две коробки патронов. Кровь постепенно пропитывала камуфляж, расплываясь на плече большим пятном. Мильченко сдернул куртку, — сквозная рана, пуля прошла над ключицей, — и наспех перевязал себя.
В десять часов вечера, когда Сергей подходил к Зеленодольску, было уже почти темно. Сумки у него на плече не было.
Встретили Сережу не очень ласково. Патруль препроводил его к дежурному по Зеленодольскому гарнизону. Дежурный вызвал Виктора Калашникова.
Тот, впрочем, не стал читать длинных нотаций о необходимости дисциплины и о благотворности подчинения приказам, а сразу предложил:
"Ну, рассказывай".
Мильченко кратко изложил свои приключения, напирая на то, что логово бандитов, по всей видимости, недалеко от шоссейной развязки при пересечении кольцевой дороги и Ясногорского шоссе — недаром же там держат усиленный пост. Да и сведения о личности пресловутого Коменданта он считал не лишними.
"Эх, Сергей", — вздохнул Калашников, выслушав его рассказ, — "что командира бросился выручать — молодец. И что сведения добыл — тоже хорошо. Но когда же ты научишься приказы выполнять?"
Сережка молчал, потупившись.
"Тут в Совете уж чуть ли не головы твоей требуют", — продолжал Виктор. — "Я-то понимаю, что тебя в разведку тянет, и что это дело у тебя получается. Но если и дальше будешь как анархист себя вести, кончится тем, что всех против себя восстановишь. И кому от этого будет лучше?" — Калашников махнул рукой и замолчал.
Заседание Совета коммуны было весьма бурным.
"Если вслед за Сережкой еще и другие начнут выкидывать такие фокусы, то вся дисциплина полетит к черту! Вспомните, какой у нас, извините за выражение, бардак был в первое время. Еле справились. И что, теперь по новой начинать? А без дисциплины нам грош цена как воинской единице!" — кипятился Генка Пяльцин. — "Видать, не зря его лишали права ношения оружия. Только вот слишком быстро вернули. Надо его на полгода отправить в Рыбаково и использовать только на хозработах! Прошу поставить на голосование!"
"Лишать права ношения оружия — это не дело!" — возражал Калашников. — "В условиях войны нельзя оставлять своего товарища безоружным! Кроме того, он ведь на самом деле неплохой разведчик. Даже и на этот раз кое-какие сведения он добыл".
В конце концов Совет принял компромиссное решение: права ношения оружия у Мильченко не отбирать, но отправить его в Рыбаково и использовать в течении полугода только на хозяйственных работах в пределах поселка и ближних окрестностей.