Мои раздумья о физике были прерваны громки плеском и звоном капель, донесшимся со стороны чаши. По спине пробежал холодок, я нервно сглотнула. В воспоминаниях сразу восстали из пепла памяти все просмотренные фильмы ужасов, и оборачиваться расхотелось окончательно. Однако я попыталась убедить себя, что это просто какая-то белка. Подумаешь, позвякивает металлом! Кто знает, что у них тут за белки?
В общем, когда я уговорила себя развернуться, тут же об этом пожалела. На узком бортике чаши сидел на корточках воин в полном обмундировании, состоящем из шлема, кольчуги и всяких железных накладок на руках, ногах и груди. Мёртвый воин. Доспехи местами проржавели, губы прогнили, а глаза целиком были мутно-красные. Я начала медленно отступать спиной вперёд.
— Зачем ты потревожила покой спящих? — надтреснутым голосом поинтересовалось это чудовище.
— Я нечаянно! — сипло выдохнула я, продолжая пятиться.
— Тот, кто тревожит спящих, должен иметь плату и дать выбор. Я жду.
Ещё шаг, и моя спина упёрлась во что-то холодное и твёрдое. Не дерево. Насколько помнилось, у меня за спиной в пределах пары метров крупнее куста ничего быть не должно. Ожидая ещё одной проблемы, я медленно обернулась и почувствовала подступающую к горлу тошноту. Позади меня стоял полуразложившийся труп в доспехах, мутными глазами глядящий прямо перед собой. Мой испуганный вскрик в сумеречной тишине леса показался неуместным и жалким. Впрочем, продолжать пугать птичек никто не позволил: холодная ладонь сомкнулась на моём горле. Дышать, и то получалось весьма условно, какие уж тут крики?
— Ты потревожила покой спящих по прихоти? — продолжил допытываться тот, что вылез из каменной чаши. Сейчас он уже стоял рядом; и если держащий меня труп был просто холодным, то от этого тянуло холодом, как от промышленной морозилки.
— Вы были потревожены по моей воле, — раздался уверенный голос, в котором сквозили рычащие ноты едва сдерживаемого гнева. Никогда не думала, что это скажу, но… Господи, как же я рада видеть этого блохастого хама! — У меня есть плата, и я готов предоставить выбор.
В тот же момент рука на шее разжалась, и я неаккуратной кучкой осела у ног покойников, слушая свист в собственных лёгких, наконец-то получивших достаточно кислорода, и радуясь, что под шерстью синяки заметны не будут. Всё внимание присутствующих (и моё в том числе) оказалось приковано к стоящему на краю огороженного камнями пространства Праху. Кот задумчиво поигрывал молотом с таким видом, будто тот бумажный.
— Назови.
— Плата — ваша свобода. Выбор — сдаться или умереть.