— Вы правы, Дмитрий Сергеевич, но я бы пока повременил с раскрытием агента.
— Сейчас в самый раз, надо внести его в картотеку секретных информаторов ФСБ.
— Зачем? Помните, что случилось с троими моими сексотами после того, как я сдал в архив их полное досье? Люди пропали, а потом нашли их трупы с порванными глотками и отрезанными языками. Так преступные группировки мстят осведомителям. Из-за чего погибли эти парни? — Бугров зло посмотрел на полковника. — Из-за того, что какой-то чиновник в архиве ФСБ получил от криминального авторитета деньги и продал ему досье агентов. Тех убили, а предателя в наших рядах так и не нашли. Где гарантия, что с Ральфом не случится то же самое?
— Гарантии нет, как нет гарантии, что нас с тобой не убьют во время задержания или слежки. Служба такая, и обижаться не надо. Или ты мне не доверяешь, подозреваешь меня или Нефедова? — полковник побагровел.
— Нет, Дмитрий Сергеевич, я вам доверяю и генералу тоже, но информация проходит не только через вас, — буркнул Бугров и решил больше с шефом полемики не разводить.
Разговор получился тяжелый, но плодотворный — от Николая отстали с расспросами и отчетами, но контроль за ним усилили вдвое. Это он почувствовал сразу. Руководство знало, что ему предстоит телефонный разговор с агентом, и хотело во что бы то ни стало не пропустить информацию мимо своих «ушей». Николай догадывался о том, что его теперь будут «пасти в сто глаз», и основательно приготовился.
В среду, пятнадцатого августа, Бугров приехал на работу как обычно — на своей «Волге». Он занимался служебными делами, но в уме держал, что в восемнадцать ноль-ноль ему надо быть у телефонного аппарата в кафе Олимпийского комплекса. Николай уже неделю чувствовал за собой слежку, но вел себя спокойно и не делал попыток избавиться от нее. Надо сказать, что и преследователи особенно не маскировались. Они следили что называется в «открытую» — нагло и бесцеремонно. Двое парней на машине, и дежурили они сутками. Куда бы Николай ни шел или ни ехал, они всегда следовали за ним. Бугров этих служак знал в лицо и даже здоровался, когда сталкивался с ними нос к носу в подъезде или на улице. Парни из службы собственной безопасности ФСБ кивали в ответ и смущенно отводили глаза. Они понимали, что и сами могут оказаться на месте капитана.
И вот до телефонного разговора с агентом осталось три часа, и Бугров решил действовать:
— Я съезжу домой пообедаю, — сказал он Алексею Толмачеву, — а потом в автосервис, зажигание что-то барахлит, надо отрегулировать.
Тот кивнул в ответ и уставился в компьютер. Он осваивал компьютерную программу, придуманную талантливым хакером для вскрытия чужих банковских счетов.