Бугров и Давыдов перешагнули порог генеральского кабинета и погрузились в тишину и умиротворение, царящие в нем. Это была просторная комната с видом на бывшую площадь Дзержинского, в строгом стиле, со всеми атрибутами офиса серьезного заведения, из окна которого при неблагоприятном стечении обстоятельств можно «увидеть Сибирь».
Нефедов был человеком пожилым, мудрым, властным и хитрым. Невысокого роста, плотного телосложения — и здоровьем крепок, и духом силен. Профессиональный контрразведчик, он прошел опасную школу от рядового пограничных войск до генерал-лейтенанта ФСБ, заместителя руководителя департамента контрразведки. Его худое, морщинистое лицо, коричневые маленькие глаза, небольшие, прижатые к черепу уши и аккуратный курносый нос сначала импонировали собеседнику. Но после короткого общения иллюзия рассеивалась. Нефедов был неприятным во всех отношениях человеком. Его хриплый, скрипучий голос запоминался человеку настолько, что и на следующий день после разговора он звучал в его голове.
Нефедов был отличным организатором, преданным делу служакой и не терпящим халатности и промахов подчиненных начальником. Несмотря на мягкость общения и длинные замысловатые фразы, он был жестким и даже жестоким к подчиненным и всегда добивался от них, чего хотел. Но сейчас, во время встречи с Давыдовым и Бугровым, он был зол как никогда.
Сотрудники прошли в центр кабинета и встали возле большого рабочего стола генерала, но приглашения сесть на расставленные рядом стулья не получили. Это было плохим знаком и не предвещало ничего кроме взбучки.
— Вы, капитан Бугров, — тихо начал руководитель, — вчера с шестнадцати до двадцати часов ушли от контролирующих вас, в целях вашей же безопасности, сотрудников и отправились на заочную встречу с агентом Ральфом. Если у нас в управлении что-то делается, то делается это неспроста. Если к вам приставили охрану, значит, мы имеем основания опасаться за вашу жизнь. Вы расследуете очень важное дело, и осечек в нем быть не должно. Вы же поступаете по-своему и уходите из-под опеки.
Бугров стоял по стойке смирно, слушал генерала и изредка поглядывал на полковника.
Еще утром Николай предугадал, что сегодня будет разбирательство с начальством, и подготовился. Надел чистую, белоснежную рубаху, темный выходной костюм и черные ботинки и выглядел, как голливудский актер на вручении премии «Оскар». Только вместо бабочки был галстук, а вместо смокинга — элегантная двойка.
Давыдов не знал о выходке Бугрова и поэтому был растерян и подавлен. Он держался молодцом, но годы давали себя знать. Ему хотелось побыстрее уйти на пенсию с тяжелой ответственной работы и постараться забыть про все.