Парни вытащили пистолеты и автоматы, передернули затворы и сняли с предохранителей, а Газила с Клещом достали из-под сидений металлические пруты.
Джип подъехал и остановился возле гаишников, бойцы молниеносно выскочили из кабины, приблизились, двумя ударами изувечили не успевших среагировать милиционеров. Те распластались на асфальте, а бандиты ринулись на Коновалова.
Алексей весь напрягся, сжал кулаки и приготовился к отражению атаки. Газила находился ближе всего и поэтому напал первым. Он размахнулся толстым, метровой длины прутом, чтобы врезать Лехе по шее. Тот присел, а прут просвистел у него над головой. Газилу по инерции закрутило, и он оказался к нему спиной. Леха подскочил к нему и произвел борцовский бросок через бедро. Алексей так рассчитал движение, чтобы бандит упал на Клеща.
Тот видел, как напарник промахнулся, решил ему помочь — занес прут над собой и кинулся в атаку. В этот момент Коновалов и бросил на него Газилу.
Ржавый прут саданул в ребра кувыркающемуся в воздухе парню. Газила вскрикнул и обрушился на голову Клеща, сшиб его, и они оба плюхнулись на лежащего на асфальте Подковыркина. Алексей добавил ногой приподнимающемуся бандиту. Белая кроссовка врубилась в его массивный, тяжелый подбородок, тот хрустнул и сместился на десять сантиметров в сторону, а бандит дернул головой и отключился. Газиле Алексей добавлять не стал, тому довольно досталось от прута его же товарища.
Фома выпрыгнул из джипа вслед за Гриней, выхватил пистолет и направил его на террориста в черной маске.
Алексей сделал шаг к лежащему на дороге гаишнику, стремительно нагнулся, схватил ствол автомата, поднял его и с размаху метнул в бригадира. Не успел Фома прицелиться, как брошенный автомат ударил его сначала по руке с пистолетом, а потом в грудь. Он выбил оружие и очень больно заехал рукояткой в солнечное сплетение. Фома охнул, согнулся пополам и опустился на корточки. Коновалов подскочил, размахнулся и врезал ему кулаком в подбородок. Голова откинулась назад, Фома потерял равновесие, завалился на спину и сильно ударился затылком об асфальт. Последнее, что он запомнил, были яркие искры и белые облака, плывущие по голубому российскому небу.
Дуболомов кинулся к Кате, схватил ее за руку и поволок к машине. Девочка не сопротивлялась, но шла с неохотой. Возвращаться к казарменному, полутюремному образу жизни, организованному для нее отцом, ей не очень-то хотелось. С двумя, по ее мнению, неопасными, «добрыми» террористами ей было и веселей, и спокойней. К тому же по необъяснимой причине ее тянуло к огромному, широкоплечему захватчику. Она чувствовала, что от него веет каким-то теплом, добротой и силой. Таких чувств она не испытывала ни к одному человеку в мире. С каждой минутой общения он ей нравился все больше и больше.