Когда его спрашивал Фома, почему он не ударит пару раз директора магазина, задолжавшего бандитам деньги, то он отвечал:
— Я его могу ударить, а вдруг убью или искалечу, кто тогда дань будет платить?
Братки знали про его природную силу и верили его словам. А Грине только и надо было, чтобы от него отстали. Да, Гриня Дуболомов был обыкновенным быком, каких много. Он получал тысячу долларов в месяц, делал то, что приказывали, и не больше. Сам на рожон не лез и в авторитеты не метил. Он занимал в группировке свое законное положение. Теперь авторитет Дуба оказался под угрозой. Гриня понимал, что когда Фома, Газила и Клещ очнутся, то они спросят, почему он, Дуб, жив, здоров, целехонек и даже без синяков? За трусость его могут избить и выгнать из банды. А может, даже и убить.
Гриня постоял с минуту, почесал затылок, думая, что предпринять, а потом заметил, как Фома начал мотать головой и мычать, как годовалый бычок. Следом за ним начали очухиваться Газила и Клещ. Тогда Гриня повернулся лицом к проржавевшим «Жигулям» террористов, перекрестился, разбежался и со всего маху врубился головой в боковое стекло. Он знал, что оно не каленое и поэтому легко разобьется под натиском дуболомовского лба. Голова Грини влетела внутрь, а массивное тело осталось снаружи. Осколки немного рассекли кожу на затылке, и струйки крови потекли по шее и мясистым щекам. Гриня мог сразу вынуть голову из дверцы, но решил повременить, подождать, пока его друзья его отсюда извлекут. Он согнул ноги, присел, притворясь нокаутированным, и стал ждать, пока Фома и ребята очнутся.
Ждал он несколько минут. Братаны пришли в себя, с трудом поднялись с асфальта и нашли Дуба в плачевном состоянии. Он висел в дверце легковухи и не подавал признаков жизни. Когда Фома подошел ближе и увидел струи крови, стекающие на дверцу, он подумал, что Дубу разбитым стеклом перерезало горло.
— Братва, — сдавленно прохрипел он, — Дуб похоже дал дуба.
Парни осторожно вытащили Григория из дверцы и посадили на асфальт.
— Вроде сопит, — прислушавшись, сказал бригадир.
Вдруг Григорий открыл глаза, сжал кулаки, размахнулся и врезал наклонившемуся к нему Газиле в челюсть. Тот еле-еле успел увернуться от массивной, увесистой, дуболомовской «пивной кружки» и закричал:
— Ты чего, не домахался?
Парни схватили Дуба за руки и попытались успокоить. Но не тут-то было. Дуболомов встал на ноги, несмотря на то, что на его руках повисли двое здоровых мужчин, и, пошатываясь, двинулся на Газилу.
— Бей, гад, — зарычал он, — бей, падла.
— Дуб, ты чего, это же я, — запричитал Газила и начал отступать от взбесившегося парня.