Алиса как раз находилась у столика с напитками, мягко отчитывая молоденького официанта, который не справлялся со своими обязанностями, потому что не мог отвести глаз от Лили. Она сверкала великолепием, как всегда, затмевая красотой закат. Даже присутствие могучего Келлана не останавливало молодого человека от восхищенных взглядов, которые он бросал на Лили.
Алиса пыталась вернуть в чувство пылкого юношу, но внезапно запнулась на полуслове – на освещенную закатным солнцем террасу вышли собственной персоной Аронимус, Кунц и Кайсус!
Сказать, что это была неожиданность – ничего не сказать. Присутствующие на свадьбе люди не заметили приближения катастрофы – всего лишь еще одни гости, правда, сильно опоздавшие и тоже невероятно красивые. А вампиры прекрасно понимали, что ничего доброго этот визит не мог принести. Триумвиат появлялся без приглашения примерно в конце существования тех вампиров, к которым они внезапно наносили визит. Это был их фирменный стиль совершать правосудие.
Я тут же посмотрела на официантов и священника, которые были единственными людьми на этом мероприятии – они были шаткой надеждой, что при них Аронимус будет вести себя сдержанно. Они сами установили правило скрывать наше существование от людей, а лишние свидетели ему были не нужны, хотя ради расправы над нами они могли уничтожить маленький городок.
Диксон на правах главы нашего клана вышел вперед и, приветственно раскинув руки, сказал:
– Аронимус, Кунц, Кайсус! Какими судьбами вы здесь оказались?
– Да вот, птичка на хвосте принесла, что здесь просто свадьба века! Вот мы и решили заглянуть на огонек, чтобы лично поздравить молодоженов!
Кунц после этих слов так нехорошо улыбнулся, что я поняла – живыми они нас не отпустят. Эдуард тоже это понял, поэтому непринужденно обнял меня за плечи и как бы невзначай повел к Ханне и Бруксу. Тот уже осторожно заслонил ее собой, причем Эдуард стал рядом с ним плечом к плечу. Дочь уткнулась головой в спину отца, потому что Триумвират был самым ярким кошмаром ее детства.
– Диксон, Элиза, вижу, что наш визит взволновал ваше семейство… – сказал Кайсус, как всегда, елейным голосом.
Но все прекрасно знали, что это только искусная симуляция доброжелательности. Кайсус любил собственноручно отрывать головы провинившимся. Кунц, например, к такому не стремился, он был старым интриганом, который исподтишка манипулировал другими. Но Аронимус был «шоуменом», у него великолепно получались сцены, полные трагизма и проникновенности. Он, как никто другой, умел изобразить отеческую заботу, зная, что его возлюбленный собеседник через пять минут умрет. Думаю, что это доставляло ему удовольствие.