- А вертолеты?
- Вертолеты..., - Вдохнул командир. - Вертолеты хороши, конечно, спору нет. Но где работать? В селе поля опылять? Ты же не сельский, городской. Это мне подошло бы, да и то годков на десять раньше. .... А переучишься на бомберы, да с высшим техническим образованием. Ого-го! Потом в любом управлении гражданской авиации тебя с ногами и руками возьмут. Да и отец пока в силах помочь. Вот тебе и прямая дорога. Не в кювет же ты желаешь?
- Спасибо, командир. Я не забуду.
- Забудешь, не забудешь. Это время покажет. Иди, учись, начинай сегодня. Да, Рембранта, я с полу поднял. На полку поставил. Больше не роняй. Постарайся ее разыскать. Любит она тебя. И не разменивайся на... Иди. Свободен. Не забудь - в субботу докладываешь.
С легкой командирской руки я поступил и закончил ХАИ. Командир сдержал обещание и все время учебы жестко контролировал меня. Служба и учеба не оставаляли времени ни на что иное. В общагу больше не заглядывал. Иногда, попадая на обследование в медсанбат или госпиталь встречал крымчаночку, реже скуластенькую. Мы обменивались ничего не значащими фразами и расходились. Обе со временем вышли за муж за лейтенантов-двухгодичников и покинули наш гарнизон. Пусть они будут счастливы...
Глава 8. Бомберы.
Полковник Чудаев - маленького роста, поджарый, матово-смуглый, напряженный словно боевая пружина - командир полка стратегических бомбардировщиков. Я попал в его экипаж и к удивлению многих прижился на долго. Как поговаривали знающие командира офицеры, путь полковника в авиационные начальники представлял собой не прекращающуюся ни на минуту борьбу с самим собой, начальством, подчиненными, жизненными обстоятельствами. Надо отдать должное, из всех поединков маленький горец выходил победителем, чего бы это не стоило. Он всегда стремился вперед, от одной покоренной вершины к другой, и судьба до времени оказывалась благосклонна к счастливцу.
Рожденный фактически в ссылке, в неволе, он сумел, приложив потрясшую военкоматовских чинов настойчивость, быть допущенным к сдаче экзаменов в летное училище бомбардировочной авиации. Над потугами парня посмеивались в кулак, мол с такой анкетой и родословной, тебя горец и в стройбат-то не приймут. Поверь на слово, а хочешь - потрать время и деньги, поезжай, тыкайся, побейся головой о стенку. Останавливать - не остановим, проявим на деле советский интернационализм, при котором все народы и нации равны. Правда одни чуть-чуть равнее других. На самую малость, заметную только орлиным глазам начальника самого Первого, самого важного и потому обособленного отдела.