7.
Помощь, которую оказывают открыто богатые люди бедным, есть в лучшем случае дело учтивости, но никак не милосердия. Человек спрашивает вас, как пройти в такое-то место? Из учтивости надо остановиться и сказать ему. Другой просит дать ему 5 копеек, 5 или 50 рублей. Если у вас есть лишние 5 копеек, рублей или десятков рублей, надо дать их ему, это тоже будет дело учтивости, но в поступке этом не будет ничего общего с милосердием.
8.
Как превратно должно быть то устройство мира, при котором люди богатые, живущие трудами бедных, обстраиваемые, питаемые, одеваемые бедными, могут думать, что они — благодетели бедных!
1.
Как ни вреден гнев для других людей, он более всего вреден тому, кто гневается. И всегда гнев вреднее того, из-за чего гневаешься.
2.
Есть такие люди, которые любят сердиться и сердятся и вредят людям без всякой причины. Можно понять, зачем скупой человек обижает других: он хочет завладеть имуществом, чтобы самому обогатиться, он вредит людям для своей пользы. Злой же человек вредит другим без всякой для себя выгоды. Такие люди подобны сумасшедшим.
По Сократу.
3.
Трудно победить дурное расположение духа и недоброжелательство к человеку, но можно. И если хоть раз удастся, то испытаешь такую радость, что захочется испытать ее и в другой раз.
4.
Когда сердишься на кого-нибудь, то обыкновенно ищешь оправданий своему сердцу, приписывая или замечая всё только дурное в том, на кого сердишься. И этим усиливаешь свое недоброжелательство и связанное с ним страдание. А надо совсем напротив: чем больше сердишься, тем внимательнее искать всё хорошее в том, на кого сердишься, искать всего того, чтò оправдывает того, на кого сердишься, и тогда не только ослабишь свое сердце и связанное с ним страдание, а напротив, почувствуешь большое удовольствие.
5.
Надо не упрекать человека за его несообразности, не называть их глупостями, не говорить, что они нелепы, но, наоборот, всегда предполагать, что в основе их есть что-нибудь разумное, и стараться найти это. Надо постараться найти те ложные представления, которые обманули человека, и таким образом, объяснив причину его заблуждения, поддержать его доверие к своему разуму. И в самом деле, как можем мы убедить человека, когда мы не признаем в нем разума? То же самое относится и к упрекам в дурных поступках: эти упреки никогда не должны доходить до полного презрения. Не должно отрицать в человеке его нравственное чувство, не должно предполагать того, чтобы он не мог сделаться нравственным человеком, потому что такое предположение противно понятию человека, как нравственного существа, не могущего никогда потерять способности доброй воли.