— Громов мертв? — уточнил вампир самое главное для себя, да в общем-то и для нас заодно.
— Получил травмы, несовместимые с жизнью, — с сумрачным довольством оскалился не хуже вампира кровожадный кайст, не простивший ни ударов по голове, ни того, что его выставили доверчивым дураком.
— Меня столкнули с крыши, следом за мной с высотки сбросились куратор и Громов в обнимку. И тут как-то так получилось, что крылья выросли, и я не упала, а полетела. У кайста тоже крылья прорезались, а у Громова нет, наверное, у него в роду фениксов не было и демоны ему перьев не дарили, — на этой оптимистичной ноте закончила я драматическое повествование.
— При чем здесь демоны? — враз напружинившись, ревниво переспросил ЛСД.
Пришлось поделиться предположениями касательно теории происхождения индивида «Геля Крылатая», то есть более подробно рассказать о визите любителя розового жемчуга и скромном даре, преподнесенном демоном от чистого сердца. Даре, слившемся с телом, — черном с прозеленью пере, цвет которого напоминал оттенок моего оперения и кое вынуть назад, дабы продемонстрировать собеседникам, не представлялось возможным. О попытке демонического соблазнения я благоразумно умолчала. Пусть его! Зачем новый виток психоза у ЛСД провоцировать? Он и так сегодня напсиховался на десяток лет вперед. Тем паче что и не хотел демон мне ничего плохого, так, чисто на рефлексах попробовал обычную силу применить и обломался.
— А что было потом, когда мы с куратором до крыши добрались, я не поняла, фейерверки золотые, браслеты-тату с подсветкой на руках… — задумчиво продолжила я и машинально почесала одну руку, затем другую. На них сейчас почти ничего, если не присматриваться, не отсвечивало. А если вглядеться пристальнее, то тонкий золотой узор кельтского типа проглядывал, как ледяное кружево на начавших замерзать окошках, едва-едва, самым контуром.
— Вот тут как раз все ясно, — медленно, Чеширским котом, расплылся в улыбке Конрад. — Ваш прыжок с крыши и совместный полет был принят в качестве последнего подтверждения супружеской связи по обычаям кайстов. Только их, как я читал в одном древнем свитке, со связанными крыльями в пропасть бросали. Достанет страсти сжечь веревки и взлететь, значит, воистину единственные друг для друга. Пара, судьбой сведенная! Давно это было. Еще в те времена, когда кайсты от фениксов недалеко ушли и заветы предков подчистую не позабыли. Тогда каждый крылами владел и пламя священное пробуждать по желанию был способен.
— Так мы чего, теперь женаты по древним обычаям фениксов? — уточнила я диспозицию и мысленно нервно хихикнула: сбылась мамина мечта! Нет, про фениксов и на фениксов маме было глубоко и с башни морковкой, но вот подходящий муж для младшей дочери — маминым идефиксом таки был.