Быстро-быстро пролетели эти японские уроки – и песенки в голове японские, и палочками ем дома все подряд, и музыка японская на магнитофоне.
А потом спортивная универсиада в Москве, и тучами японцы – посмотреть, кто же это такие не отдают им острова?
И я с толстенным словарем с первой группой, доверенной мне «Спутником» – бюро международного молодежного туризма. Каждое слово смотрю в словаре, показываю на пальцах и мимикой, и вся группа меня любит, и автобус содрогается от дружного японского хора, поющего по-русски «Бусть бегут неукрюзе песефоды по рузам». Это я их научила песенке из «Крокодила Гены», а у них нет букв «л», «ж», «х». Вот так и получается. Они в знак благодарности учат меня веселой песенке с припевом «Бу-ну осимасу». При этом они издают смешные, но неприличные звуки. Потом я узнала, что это песенка о том, кто как пукает – как бедняк, как богач, как жадина и т. д. А на припев как раз эти самые звуки.
Как я это все любила! Как ждала каждую группу! Постепенно словарь стал уже не нужен, я много слов уже знала и говорила свободно. А потом были поездки по всему Советскому Союзу с известным в Японии варьете «Девушки из Такарадзуки». Четыре месяца – ни слова по-русски, целыми днями с ними, и уже японский без акцента и на любую тему. За четыре месяца около 80 представлений. И однажды мне стало завидно – они на сцене, им хлопают, а я как дура. И решила я тоже на сцену выйти.
Был у них такой номер – Имомуси. Это значит «гусеница». Вся труппа – а их 72 девушки – сидит на корточках, держат друг друга за талию. Просто летка-енка, только как бы вприсядку. А сверху на них накинуто очень живописное покрывало с узором расцветки этой самой гусеницы. И они все по очереди поднимаются – приседают под этим покрывалом – одним словом, извиваются, как гусеница, под японскую народную музыку.
И вот однажды они присели, а я подошла, тоже присела, зацепилась за талию последней девушки, подтянула на себя покрывало и вышла вместе с ними на сцену извиваться. Как я была счастлива все две минуты. Зато потом! Оказалось, что покрывало по длине было рассчитано ровно, чтоб прикрыть 72 попки. А у меня, уже и тогда не очень хрупкой, оказалась прикрытой только голова. А все остальное выглядывало из-под покрывала и извивалось как бы отдельно.
Вся труппа была наказана хозяином за то, что не проявила бдительности и допустила такое своеволие. Меня ругать он не решился – боялся обидеть, так как знал, что переводчиков японского языка очень мало и без меня они не обойдутся.
Когда «Такарадзуки» уехали, я долго скучала и даже плакала, вспоминая это время.