• недостаточное внимание к предупреждениям извне, прежде всего из Израиля;
• замедленную реакцию на сообщения из европейских стран, прежде всего из Германии, где фактически и сформировалась основная группа арабов-террористов;
• а в стратегическом плане — неумение предвидеть, во что может вылиться долгое потакание террористическим организациям и фундаменталистским движениям, слепота, которую можно отнести к печальному наследию «холодной войны».
Наверняка очень многие люди в американском правительстве — впрочем, и в европейских тоже, — и руководители специальных служб делают серьезные выводы из своего стратегического просчета. Он заключается в том, что на протяжении предшествующих десятилетий оказывалась поддержка практически любым режимам и организациям, если они демонстрировали или хотя бы декларировали «антикоммунистическую» направленность. Весьма не корректно это выглядело и с рядом африканских режимов, и с поддержкой всевозможных «контрас» в Центральной и Южной Америке — а они, захватив власть, устанавливали жесткие тоталитарные режимы, не говоря уже о том, что моментально включались в крупный наркобизнес.
Наиболее печально это выглядело на примере Афганистана, когда финансировались и вооружались любые группировки моджахедов, а затем и фундаменталистские движения. В результате экстремистско-фундаменталистская организация «Талибан» установила на большей части страны мрачный средневековый режим, приютила опаснейшую организацию международных террористов, активно помогала сепаратистам-террористам, воюющим против правительств Индии и других сопредельных государств, и «естественно» активизировала наркоторговлю. Кстати — об этом подробнее было сказано в соответствующем разделе, — почти все «базы» мировых поставок героина контролируются и эксплуатируются режимами и группировками, появление или становление которых впрямую связано с военными и политическими действиями «свободного мира» в период холодной войны. Старая схема: «Он, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын».
Но и это сожаление, и очевидный пересмотр позиций, связанных с превращением борьбы с международным терроризмом в гласную и едва ли не основную парадигму политики ведущих стран Запада и Востока (к ней присоединились Россия, Китай и Япония), не решают важнейшие проблемы, которые со всей наглядностью проявились на переломе тысячелетий.
Несколько лет подряд настоящая, хоть и не всеми улавливаемая напряженность перед неизбежным столкновением проявлений неомусульманского радикализма (НМР) с «первым миром» все нарастала. То, что происходило в промежутке между 1996 и 2001 годами, представляло собой цепочку разрозненных, как тогда казалось большинству наблюдателей, действий и акций, на всей периферии мусульманского мира, и даже за его пределами — например, в небе над Локерби. Религиозные террористы взрывали автобусы с мирными туристами и боевые корабли, пассажирские самолеты и храмы «неверных», захватывали заложников и целые регионы, уничтожали бесценные памятники и «казнили» отступников. Но цивилизованный мир был преступно слеп.