Важно отметить, что «сухой закон» во многом только стимул, но не корень явления. Когда в 1933 году закон был отменен, банды, занимавшиеся подпольной торговлей алкоголем, быстро переключились на наркотики.
Не исчерпывает причины явления и указание на типично американское стремление к личной свободе и личному успеху, либерализм. Либерализм любой ценой, либерализм, недостоверный в своем формализме, объяснял лишь периферийные явления тех лет. И это заметно в процессе преследования правоохранителями Аль-Капоне, начиная с 1929 года.
Но об этом чуть позже, а сейчас еще отметим, что обозначенное еще в позапрошлом веке слияние коммерческого и криминального капитала в США становилось все более тесным. Это, в свою очередь, вело к росту политического влияния гангстеров — сначала в местном, а затем и в федеральном масштабе. Это накладывало, временами, весьма причудливый отпечаток на деятельность Бюро. В этом плане интересно понаблюдать, что и как делало сформированное Гувером ФБР для борьбы с преступностью в «дикие 20-е годы».
«Если однажды попадешь в тяжелое положение и придется сесть в тюрьму, пусть тебя отправят в Атланту» — этот совет потихоньку давали даже в самих правительственных кругах Вашингтона, ибо повсюду ходили прямо-таки фантастические слухи о привольном житье в этой федеральной тюрьме, находящейся в штате Джорджия.
Только что назначенный генеральный прокурор США поручил ФБР проверить, так ли это. 1 октября 1924 года группа оперативных агентов прибыла в Атланту и в течение нескольких дней установила, что слухи об условиях в этой тюрьме были скорее преуменьшенными, нежели преувеличенными. Так, в почтовом отделении тюрьмы хозяйничал старый знакомый джи-менов Грэдди Уэбб, который за несколько ограблений почт должен был отсидеть 25 лет. Он считался начальником почты тюрьмы, ему помогали сведущие мастера своего дела, тоже осужденные за ограбления почтовых отделений. Если заключенному не хватало тюремного харча, он мог питаться в ресторане одного из городских отелей, посещал который в тюремной робе или в цивильном костюме — как ему угодно. В саду виллы, в которой жил начальник тюрьмы, на полную катушку шла игра в покер, и ставки достигали 50 долларов. Те, кого такое времяпрепровождение не удовлетворяло, посещали по вечерам бары или другие увеселительные заведения либо приглашали друзей из других камер повеселиться и выпить. Каждый мог обставить свою камеру по собственному вкусу, — конечно, при условии, что у него достаточно наличных денег. Разумеется, и другие удобства предоставлялись не бесплатно и распределялись отнюдь не в соответствии с принципом справедливости. За хорошую жизнь надо было платить, и многие заключенные были в состоянии это делать. Директор тюрьмы Уорден А. Сартейн получал от каждого привилегированного «гостя» от 100 до 5000 долларов в месяц. Кое-какие «куски» доставались и другим служащим тюрьмы, и даже тюремному священнику. Он, кстати, передал агентам ФБР признания исповедующихся. Сартейн и его коррумпированные сообщники все отрицали, но исповедь дело иное — он поведал преподобному обо всех своих грехах.