– Хорошо. Стейки не трону. Но все остальные продукты, которые я найду, будут считаться моими. И я хочу получить тысячу долларов сейчас. Максимум через день или два. Кроме того, давай договоримся так, что я не буду платить по счетам за этот месяц.
– Хрен с тобой, Джек! Нам нужны вещи. Детские, мои, миллионы вещей. Я не хочу перевозить их туда и обратно. Зачем тебе торчать там целый месяц? Может, ты уберешься куда-нибудь? Поживешь у этих чокнутых Хэмбро или уедешь в Сан-Франциско.
Ах, сестра, сестра! Даже согласившись с моими условиями, она пыталась выгнать меня из дома. Я понял, что по-хорошему нам с ней не договориться.
– Передай Натану, что я готов отдать вам свою долю. При условии, если вы разрешите мне пожить здесь в течение месяца. Детали сделки я буду обговаривать с Энтайлом. Ты слишком ненаучная особа.
Обменявшись еще парой фраз, мы попрощались, и я положил трубку телефона. Пусть бумаги пока не были подписаны, но я считал, что мы заключили обоюдный договор. Дом был моим до конца апреля или, точнее, до двадцать третьего числа.
В девять часов утра Энтайл встретился с адвокатом и вместе с ним направился по коридору сан-рафаэльского суда к массивной двери третьего зала. Здесь их ожидал свидетель – дородный учитель географии, который был общим знакомым Натана и Гвен. Поприветствовав друг друга, они покинули здание и направились в кафе через дорогу. Там адвокат рассказал им, что он планирует сделать во время заседания. Нат и свидетель никогда до этого момента не бывали в суде.
– Вам не о чем тревожиться, – сказал адвокат. – Вы встанете на помост, и я задам вам несколько вопросов. Все время отвечайте словом «да». Например, я спрошу вас, правда ли, что вы женились 10 октября 1958 года? Вы ответите «да». Затем я спрошу, правда ли, что в последнее время вы жили в Марин-Каунти? Или такой вопрос: правда ли, что ваша жена обращалась с вами грубо, что заставляло вас испытывать чувство острого унижения в присутствии других людей? И правда ли, что подобное поведение причиняло вам психические и физические страдания, мешало работать и жить, в связи с чем вы уже не могли выполнять взятые вами обязательства так, чтобы сохранить свое достоинство?
Адвокат говорил очень быстро и все время размахивал правой рукой. Энтайл заметил, что его ладони, совершенно лишенные волос, были неестественно белыми и гладкими, с маникюром на ногтях. Судя по этим почти женским рукам, адвокат никогда не занимался физической работой.
– А мне что делать? – спросил свидетель.
– Вы выйдете на помост после мистера Энтайла. Вас попросят говорить суду правду и только правду. Вы дадите клятву. Затем я спрошу вас: правда ли то, что вы живете в Аламеде свыше трех месяцев и свыше года в штате Калифорния. Вы ответите мне «да». Тогда я спрошу вас, правда ли то, что в вашем присутствии ответчица, миссис Энтайл, обращалась с мистером Энтайлом в грубой манере, которая влекла за собой намеренное оскорбление его достоинства? И правда ли то, что вы видели, как он после этого замыкался в себе, страдал от физической и моральной обиды, а впоследствии даже обращался к врачу? Вы ответите мне «да» и добавите, что раньше никогда не видели мистера Энтайла настолько подавленным и униженным…