— Когда-нибудь у тебя будет муж, дети, и ты поймешь, — начала было Лора Александровна.
— Никогда, — отчеканила Алина. — Никогда, слышишь, я не смогу простить предательства. Человек, который предал тебя один раз, сделает это снова!
— Ой, доченька, не зарекайся...
— Все, закрыли тему! — отрубила Алина. — Не порть мне настроение! Ты можешь делать все, что хочешь, но не смей требовать от меня того, чего я сделать не могу!
— Не можешь или не хочешь?
— Не могу и не хочу! Все, я ушла! — Алина надела песцовую шубку, которую пару недель назад подарил ей Глеб, натянула на ноги изящные сапожки на высоком каблуке, купленные им же, и вышла из квартиры.
Лора Александровна вздохнула и стала собираться.
Ирина Михайловна находилась в состоянии, близком к помешательству. Никакие увещевания и доводы рассудка не помогали. Вадим принадлежал ей. Ей, и только ей. И никто не мог претендовать на право обладания им.
Когда шофер Сережа, смущаясь до красноты, позвонил в дверь и, заикаясь, сообщил, что Вадим Сергеевич просил забрать самые необходимые ему вещи, с Ириной случилась истерика. Мешая проклятия со слезами, она два часа мучила ни в чем не повинного Сережу, пытаясь выяснить, где именно Вадим сейчас живет. Растерянный Сережа отпаивал ее водой с валерьянкой, потел и разводил руками: вещи Вадим Сергеевич просил привезти в клинику... Больше Сережа ничего сказать не мог, потому что и сам не знал.
Водитель ушел, унося с собою чемодан с книгами и теплой одеждой, а Ирина Михайловна потом всю ночь пила валокордин со снотворным вместе.
Через пару дней стало еще хуже. Она перестала спать, даже наглотавшись таблеток. Ирина Михайловна бродила по квартире, как привидение, Нелька, как нитка за иголкой, настороженно передвигалась за хозяйкой по комнатам, готовая в любой момент юркнуть куда-нибудь в надежное укрытие — один раз, не сдержавшись, Ирина изо всех сил пнула собаку, вымещая на ней свою боль. Когда после пяти суток бессонницы Ирина поймала себя на том, что ходит из угла в угол, разговаривая с отсутствующим Вадимом, она позвонила знакомому врачу.
Врач выписал транквилизаторы, строго-настрого предупредив, что больше двух таблеток в день пить не рекомендуется.
Ирина выслушала наставления, пришла домой, выпила сразу пять таблеток и заснула мертвецким сном. Она проспала почти двое суток.
Поднявшись и увидев в зеркале вместо элегантной, подтянутой дамы всклокоченную старуху с помятым лицом и торчащими в разные стороны давно не крашенными волосами, Ирина ужаснулась.
Две недели ушло на то, чтобы привести себя в надлежащую форму. Только под глазами остались синие круги, которые она тщательно замазывала дорогим французским кремом. До Нового года оставалась неделя.