— Давно. Чертовски тяжелая работа, но деньги неплохие платят. А потом, не могу я уже без этих гавриков. Привыкла.
— Тамара — наша царица, — провозгласил Михаил Иванович.
— Куда ж вы без меня?! — согласно кивнула Тамара.
— А некоторые особенно, — ввернул Виктор Ильич и подмигнул Игорю.
В мастерскую вошел высокий мрачный человек со спутанными волосами до плеч, по-хозяйски поздоровался, налил себе полстакана водки, залпом выпил, потом опустился на стул, достал из кармана трубку и закурил. По мастерской разнесся запах дорогого табака.
— Кто это? — спросила Алина у Тамары.
— Женька Вилярский. Один из самых известных художников в городе. Он сейчас из запоя выходит, его лучше не трогать.
Вилярский мрачно курил, глядя куда-то перед собой.
Время летело незаметно, и не успела Алина опомниться, как наступил вечер.
— Мне пора, — засобиралась она, слегка поежившись, представив себе, как сейчас одна выйдет на вечернюю улицу.
— Я тебя провожу, — тут же поднялся Глеб Владимирович и повернулся к остальным. — Я не прощаюсь.
— Алиночка, вы все-таки подумайте над моим предложением, — приподнялся Михаил Иванович. — Нам модели ох как нужны! Будете хлеб у Тамарки отбирать.
— На мой век хватит, — отмахнулась Тамара. — Приятно было познакомиться. Игорь, налей еще водки!
...Алина с Глебом Владимировичем шли по вечернему городу. Город сиял огнями, дневная жара спала, легкий ветерок обдувал разгоряченные лица.
— Надеюсь, все было хорошо? — Глеб Владимирович коснулся руки девушки, и по телу Алины пробежала легкая дрожь. Но избавиться от его прикосновения не хотелось.
— Конечно, — искренне сказала она. — Когда мне прийти в следующий раз?
— Ты можешь приходить, когда захочешь. Я буду очень рад тебя видеть. А следующий сеанс через неделю. Так же в два, договорились?
— Хорошо, — кивнула Алина и неожиданно для себя спросила: — А когда будет выставка у Сергея?
— В воскресенье открытие. Хочешь пойти?
— Хочу, — призналась Алина. — Я могу дать свой телефон...
— Вот старый дурак! — Глеб Владимирович смешно хлопнул себя рукой по лбу. — Диктуй, я запомню. У меня на телефоны феноменальная память.
Алина рассмеялась и продиктовала номер.
В институте начались экзамены. Но голова Алины была занята совершенно другим. Она практически не вылезала из мастерских, с любопытством маленького ребенка проникая все глубже и глубже в эту творческую кухню. Она уже знала, что такое мастихин и как грунтовать холст, чтобы краска не скатывалась и не тускнела, как правильно натянуть холст на подрамник, каким углем хорошо делать наброски, на какой бумаге лучше писать акварелью и каким растворителем разводить масляные краски. Портрет ее понемногу оживал, принимая знакомые очертания. За время сеансов Глеб Владимирович рассказывал ей разные смешные байки из мира художников, на выставке Сергея они были вместе, и Алину поразило количество известных в городе людей, которые там присутствовали: от телевизионщиков до заместителя мэра. Теперь она называла Глеба Владимировича просто Глебом, они давно уже окончательно перешли на «ты», и в его мастерской она чувствовала себя, как дома. Страх улицы совершенно проходил, когда Глеб находился рядом. И каждый вечер так не хотелось уходить...