Он болтал, играя голосом. Ольга слушала с загадочной улыбкой, полуотвернувшись, иногда бросала на него быстрые взгляды — она тоже увлеклась игрой, щекочущей нервы забавой посреди лунной тишины, навсегда уснувшей деревни и бескрайних охотничьих угодий с обосновавшейся неподалеку на ночлег смертью. Когда Мазур вновь попытался ее обнять, крутнулась на пятке, отпрыгнула и развела руками:
— Надо вам знать, мама меня воспитывала в небывалой строгости, а ваши поползновения весьма даже недвусмысленны…
— Да что вы, барышня, — сказал Мазур. — Нам, людям простым, цельных два смысла в одну фразу нипочем не втиснуть, хошь ты тресни. Одним обходимся. А намерения у меня самые что ни на есть порядошные, я вам и взамуж предложить могу, благо и скотина домашняя у меня хозяйкиного пригляда требует, коровы второй месяц не доены, поросюки без женского догляду сала не набирают. И не вернуться ли нам, кстати говоря, в родную деревню? Хочу вам показать жутко любопытную здешнюю диковину, какой вы в Питере и не лицезрели отроду…
— А по-джентльменски держаться сможете?
— Да изо всех сил! — заверил Мазур. — Вот вам для начала водочки предложу. Птица на ей, на этикетке, правда, без смокинга, да вы уж ее, неразумную, простите. Зато пьется легко, зараза… — Он взял у Ольги бутылку и сам сделал хороший глоток. — Мы тут, надо вам знать, все поголовно джентельмены, так всю улицу исстари и дразнили — джентельменская, мол, слободка. Как у кого половик с веревки убежит да заблудится, или там гусак в нетях окажется — завсегда искать идут к джентельменам, безошибочно узнавши их непринужденный стиль… Позвольте к вам под ручку присоседиться с полной нашей галантностью?
Держась за руки, они вновь прошли недлинный путь до временного пристанища, и Ольга без всякой игры поинтересовалась с любопытством:
— Ну, и где же ваша достопримечательность?
— А эвона, — сказал Мазур, указывая в огород. — Зовется диковинно и завлекательно — сибирская банька. Вы, барышня, таких интерьеров снутри и не видали, впечатление, оно же по-иностранному «импресьон», вас ждет незабываемое…
Ольга покачала головой, приподнялась на цыпочки и шепнула ему на ухо:
— У меня, сударь, стойкое убеждение, что там, в этой вашей экзотической постройке, на мою добродетель покушаться будут…
— Да за кого ж вы меня, барышня, принимаете? — оскорбился Мазур. Обнял ее за талию и шепнул: — Главное, маменька ваша ну нипочем не узнает…
— А это не страшно? — трагическим шепотом спросила она.
— Вовсе даже нисколечко, — успокоил Мазур. — совсем даже наоборот, потом сами оттуда выходить не захотите…