— Вчера?
— Вчера, голубь ты рисованный, вчера… Ты уж прости, но валялся ты примерно сутки. И девочка твоя тоже. Хороший препарат, а? Признаюсь тебе честно, мы тут повеселиться хотели — бичи, знаешь ли, шкодят без всякого уважения к частной собственности. Вот и поставили мышеловку, кто ж знал, что залетит такая пташка, начнет к тому же не с водочки, а с газировки…
— Значит, серьезный путешественник, — сказал второй.
— Да уж, да уж… — человек в золотых очках подошел к бильярдному столу, не прикасаясь, провел рукой над Мазуровым барахлишком. — Самородное золото, пистолетик, два чужих документа, да вдобавок на разные фамилии… Это у тебя хобби такое — ментов шлепать?
— Каких ментов? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Мазур.
— Ну, голубь… Несерьезно. Насчет шантарского, чьи корочки вот тут алеют — тебе виднее. Но про тех двух прапорщиков, которых ты вчера на трассе замочил, в Пижмане только младенцы еще не слышали…
— Я их не убивал, — сказал Мазур. Голова почти не болела, только пакостный привкус во рту не проходил.
— А кто? Водила?
— Вообще-то, ты знаешь, мог и водила, — сказал второй. — Дело туманное…
— А какая разница? — пожал литыми плечами человек в золотых очках. — Пусть он мусоркам доказывает, мы же, слава те господи, не прокуроры… Не моя проблема. Главное, мы из-за него могли огрести кучу хлопот…
— Попинать? — предложил третий.
— Чадушко мое, ты же одной ногой в Европе стоишь, а провинциализма так и не изжил… — поморщился очкастый. — Ну, попинаешь ты его. Кроссовки испачкаешь. Новые купишь. И где же здесь стратегия и тактика?
— Тогда — сдать ментам. Позвонить Кондратьичу, пусть пришлет орлов… А девочку сначала не грех и попользовать. Ишь, очаровашечка… Глазами стригет, как Мата Хари.
— Сдать, конечно, нетрудно, — протянул очкастый. Он ничуть не издевался — просто рассуждал вслух. — Машину его ты отогнал черт-те куда, тут все чисто… Но я здесь вижу две сложности. Во-первых, как ты ни крути, а на присутствующую здесь компанию ляжет тень — ма-аленькая такая, черненькая такая… Что при наличии недругов не то чтобы чревато, но неприятно. Оно нам надо? И потом, поди угадай, что этот разобиженный басмач начнет петь у следователя. Они ж, синие, мастера тискать романы. Пискнуть не успеешь, как окажется, что это мы его подучили, спрятать обещали, а в последний момент передумали и сдали…
— Да кто его слушать будет?
— Может, никто. Может, все. Я тебе говорил не раз и еще повторю: дурак как раз на том и сыплется, что полагает себя самым крутым. Тщательней надо, чадо… Когда вокруг теснятся конкуренты и завистники, нельзя давать против себя и тени компромата. Маленькая оплошка — и возгорится из искры пламя… Мы с вами не генералы. Поручики-с… А поручиков сдают легко. И достают легко из благополучных заграниц.