— Знакомьтесь, — сказал Кацуба. — Это вот товарищ Котельников Игорь Иванович, большой человек в здешней гидрографии… в практической гидрографии, так сказать. Прикладной. Известный прикладник. Только застрял в капитанах — здешние места как-то чинопроизводству не способствуют…
Шофера он не представил — значит, так и надо было. Капитан Котельников чем-то неуловимо напоминал Кацубу — такой же жилистый и долговязый, только усы оказались гуще и светлее.
— Как вас величают, он уже знает, — продолжал Кацуба. — Ну, со светскими условностями вроде все? Гоша, пивка хочешь?
— Давай. А то у нас дорогущее…
Машина поскрипывала всеми сочленениями, но довольно бодро катила по раскатанной колее. Вокруг сменяли друг друга холмы и равнины, кое-где среди невысокой, зелено-буроватой травы белели пучки бледных цветов, взлетали птицы. Слева, далеко в стороне, показалось большое озеро, покрытое словно бы огромными бело-серыми хлопьями.
— Гуси, — пояснил Котельников. — Осенью охота тут богатейшая. Да и сейчас колошматят почем зря…
— А это что? — поинтересовался Мазур, когда вокруг появились заросли странного кустарника — с метр высотой, перекрученные черные стволы, длинные, узкие листья.
— А это березы, — сказал Котельников. — Серьезно. По здешним меркам — вполне дремучая чащоба, лучшее, чем богаты…
— Вон хорошее местечко, — перебил Кацуба. — Там и постоим ради приятного разговора…
УАЗ свернул вправо, переваливаясь на неровностях, проехал метров двести, к подножию невысокого холма, остановился. Котельников не стал отсылать шофера «погулять» — значит, человек был свой, посвященный.
Кацуба мгновенно переменился, лицо стало жестким, пропало всякое балагурство.
— От Адама начинать не будем, — сказал он. — Но небольшое такое предисловие сделай, Гоша, чтобы народ знал, где ему предстоит горбатиться…
— Понятно, — сказал Котельников. — Значит, вводная часть будет такая… Мы едем в город Тиксон. Население — около тридцати тысяч человек, причем девять десятых с превеликой охотой хоть завтра навсегда убрались бы на материк, но не имеют такой возможности. Дела, как и везде, хреновые — плюс северная специфика. Цены дикие, денег нет. Лесоперевалочный завод стоит второй год — невыгодно стало сплавлять лес с верховьев. Та же ситуация с судоремонтным — от обычной навигации остались одни воспоминания, Северный морской путь, будь это на суше, давно зарос бы бурьяном. Нефтеразведку свернули. Одним словом, народ не живет, а кое-как выживает и не разнес все вдребезги и пополам исключительно по исконной русской терпеливости. А может, еще и оттого, что понимает: если разнести все вдребезги, деваться будет вообще некуда — до материка очень уж далеко, а тут, по крайней мере, крыша над головой, рыбку половить можно, только ею многие и спасаются…