Появилась стерва Елизавета, гоня перед собой молоденькую девицу, судя по белому передничку, то ли здешнюю горничную, то ли буфетчицу, и благообразного седовласого мужичка в пижаме, явно выдернутого из своего номера.
Началась рутина — сначала обоим предъявили гражданина Микушевича и кратенько объяснили, что сей тать и педофил успел тут сотворить охального. Потом повели их в гостиную лицезреть девицу, все еще старательно хныкавшую. Мазур закрыл лицо руками, исправно притворяясь, что переживает жуткий душевный раздрай, а также нешуточную тревогу.
— Руки! — рявкнул мучитель. — Руки убери! На меня смотреть!
— Слушайте, да что за глупости… — промямлил Мазур очень даже испуганно. — Ну не трогал я ее!
— Это ты прокурору споешь!
Другие двое стояли по сторонам, время от времени шумно переступая с ноги на ногу, делая вид, что вот-вот врежут по почкам. Классическая обработка, вполне способная вогнать в депрессию человека мирного, психологического тренинга в жизни не проходившего, сроду не игравшего со смертью в орлянку…
Мазур украдкой покосился на единственного обмундированного члена команды. Что странно, он как раз никакого рвения не проявлял, сидел в сторонке и, такое впечатление, хотел, чтобы все побыстрее кончилось. «А может, это и не милиция вовсе? — подумал Мазур. — Может, он для них попросту служит прикрытием, и шустрые ребятки имеют честь украшать своими персонами ряды какого-нибудь иного крутого ведомства?»
Помаленьку он стал все больше утверждаться в этом мнении. Сидел, жалобно бубня, что он здесь ни при чем, что все это — трагическое недоразумение. Его продолжали пугать в три голоса, наперебой расписывая ужасы здешних камер и лютую свирепость будущих сожителей, которые ему покажут кузькину мать.
Наконец понятых вытурили, а следом выпроводили Елизавету. Принесли несколько листочков бумаги, исписанных крупным, неустоявшимся почерком, сунули Мазуру под нос и велели прочитать, предупредив, что, если попытается порвать, получит по хребту.
Он узнал, что, проходя по коридору, встретил несовершеннолетнюю гражданку Кузину Веронику Николаевну, каковую и зазвал к себе в номер с помощью самого низкого коварства, попросив помочь ему разобрать неразборчиво написанное на конверте название одной из здешних улиц — его, видите ли, попросили передать кому-то письмо, а он не возьмет в толк, как называется улица… Когда доверчивая девочка оказалась в номере гражданина Микушевича, означенный предложил ей за денежное вознаграждение вступить с ним в интимные отношения извращенным способом, а получив отказ, зверем накинулся на бедное дитя и принялся срывать одежду. Трагический финал предотвратил совершенно случайно проходивший по коридору старший лейтенант милиции Никитин…