Делать, однако, было нечего — не ставить же палатки посреди свалки — и мы резвой рысцой затрусили в сторону вожделенных деревьев. Идти стало намного легче: разбитый грузовиками асфальт закончился еще на городской окраине, и под ноги теперь ложилась ровная лента пыльной серой грунтовки.
— Вот бы было интересно провести по такой карте военные учения, — сказал вдруг мечтательно Михаил и, закурив сигаретку, продолжил: — Вот дают тебе, к примеру, приказ: «Установите, товарищ Михайла, свою гаубичную батарею в смешанном лесу на окраине населенного пункта Узловая, квадрат такой-то, по улитке девять». Ты, естественно, радостно орешь: «Есть, товарищ гав-гав-гав!» и, как и положено, точно и в срок исполняешь данное приказание. Только вместо означенного на этом подобии карты смешанного леса попадаешь аккурат в центр свалки. И все твои четыре стадвадцатидвухмиллиметровые красавицы Д-30 всеми тремя станинами утопают в кучах дерьма. Вместе с расчетами. А если потом прикрыться сверху масксетью да еще набросать на нее десяток бомжей для правдоподобия, то ни один подлый оккупант твою батарею не обнаружит до нашей полной и окончательной победы… — Миша отправил легким щелчком окурок куда-то в заросли злаков. — Только в армии карты — не чета нашим, на тех картах даже все эти будки «типа сортир» были бы обозначены.
Ну, кому это знать, как не Михаилу… Я мимолетно пожалел о том, что у нас нет такой подробной замечательной карты, ведь насколько проще было бы нам тогда шастать по тайге! А ту разноцветную макулатуру, которую продают в книжных магазинах под видом топографических карт, хорошо упомянутым Мишей оккупантам подбрасывать. Подбросил — и все, можно вражеский отряд смело списывать со счетов. И никакой Сусанин не нужен.
Первых деревьев мы достигли только через час. Очевидно, я ошибся при определении расстояния: от свалки до леса было никак не менее километров пяти. Глубоко в чащу мы забираться не стали, а нашли более-менее подходящие для установки палаток относительно ровные места метрах в пятнадцати от опушки, быстренько соорудили лагерь и, зевая так, что чуть не выворачивало скулы, расползлись по своим капроновым домикам.
Забравшись в спальный мешок и сладко зевнув, я начал стремительно погружаться в сон, и уже почти полностью оказавшись в объятиях Морфея, краем уха уловил рев мощного автомобильного движка… нет, двух движков. Сдвоенный гул накатил со стороны города и пронесся мимо за какие-то считанные секунды. С вялой мыслью: «Надо же, не спится кому-то. Вот ведь полуночники!» я, наконец, уснул…