– Эээ, пап, ты загнул… ой, кажется, я поняла куда мы едем…
– И что думаешь?
– Я думаю, что это плохая идея. Правда, пап, это очень плохая идея, я не хочу, чтобы мы сюда ехали.
– Поздно пить боржоми, детка, мы уже здесь.
– Какое еще боржоми, поехали обратно!
– Не волнуйся, дочь, я тебя в обиду не дам. Ты мне веришь?
– Ммм…
– Доча, ну-ка посмотри на меня… Вот, умница. Ты мне веришь?
– Да…
– А веселее?
– Да, папуля… блин!
– Умница. Все, давай вынимай свою пушистую попу из кресла и пошли.
– Это у тебя пушистая попа, а у меня – гладкая!
– Много ты понимаешь в попах!
Пока мы поднимались по лестнице на третий этаж дворца спорта «Салют», Томка не проронила ни словечка. С каждым новым пролетом она становилась все мрачнее и мрачнее. Меня это озадачило, потому что дочка даже болезненных прививок боялась значительно меньше, а стоматолога вообще обожала. Каким же педагогом надо быть, чтобы так напугать ребенка?
– Томыч, не трясись, я с тобой.
Она прижалась к моему бедру так, что мы едва не свалились с лестницы.
На площадке третьего этажа курила белокурая молодая леди в обтягивающем трико и белой блузке. Когда Томка во всеуслышание заявила, «как противно пахнет на этом этаже», девица смерила нас презрительным взглядом, отвела сигарету чуть в сторону, пропуская нас к дверям спортивного зала.
– Ррряз-двааа! Ррряз-двааа! – доносилось из зала. – Шевелитесь, доходяги, я не собираюсь тут до утра сидеть!
Мы с Томкой переглянулись. Ее взгляд говорил: «Ну, пап, теперь ты веришь?».
Да, милая, верю. И мы не ошиблись адресом, это тот самый зал и та самая Наталья Игоревна.
Я взял ребенка за руку, подвел к двери. Коньяк, выпитый в «Астре», еще не выветрился, потому я все еще ощущал эйфорию. В таком состоянии мужчина способен на многое.
Зал был большой. Правая стена с окнами от пола до потолка была затянута крупноячеистой сеткой. В дальнем конце зала стоял боксерский ринг. У левой стены, без окон, тянулся ряд зеркал с балетным станком. В центре зала с мячами и лентами занимались несколько девчонок лет восьми-десяти. Наталья Игоревна, невысокая блондинка с жидкими волосами и длинным носом, стояла перед ними, уперев руки в бока, и зычным голосом повторяла свой незамысловатый счет: «Ррряз-двааа, ррряз-двааа! Веселее, каракатицы!».
Если это нормальный гимнастический зал, то мое детективное агентство – филиал ЦРУ.
Мы с Томкой недолго мялись на пороге. Наталья Игоревна заметила нас и изменилась в лице. Не скажу, что смутилась, но ритм сбился. Она подняла руку, скомандовала девочкам:
– Пять минут перерыв!
…и направилась к нам.