– Блин…
– Все, пока, целую. Привет Софье Андреевне!
Она отключилась.
Я сполз по спинке кресла. Пошлепал губами. Томка вчера обкакалась, и за это я должен был купить ей большую машину с крокодилом Геной. Отличный шифр.
Я вспомнил наш вчерашний разговор. Марина пила бренди, а я терзал ее вопросами. В какой-то момент нас прервали. Позвонила мама и сказалась, что дочка в знак протеста наложила в единственные чистые трусы. Что было потом?
Я закрыл глаза. Потер виски. Эх, надо было принять утром чуть-чуть для ясности ума!
– Антон Васильевич, – подал голос флегматичный Матвей. Я, не открывая глаз, жестом велел ему помолчать.
Итак, мы говорим о ее прошлом. О том, как мы познакомились. Вспоминаем Чебышева и то, что объединяет нас троих (я не очень рад этому обстоятельству, но моего мнения никто не спрашивает). «Крокодил Гена» – это очевидный отсыл к Чебурашке. Только при чем здесь Чебышев?
Я вспомнил еще кое-что. Вчера утром Марина встречалась с Игорем, братом Николая. Он чего-то требовал. Можно ли предполагать, что сейчас эти люди везли ее на стрелку? Исключать ничего нельзя.
Итак, что мы имеем? Крокодил Гена – это Чебышев. Его надо как-то связать с большой черной машинкой…
– Антон Васильевич! – повторил Матвей уже более настойчиво.
Я открыл глаза.
– Что?
– Пошли в отрыв. – Он указал рукой вперед. – Догонять?
– Подожди! – Я хлопнул его по плечу. – Сначала выброси меня.
Он взял вправо и, ювелирно протиснувшись между двумя потоками машин, отчего у меня захватило дух, прибился к обочине. Я открыл дверцу, поставил ногу на бордюр.
– Матвейка, тебе двойную ставку сегодня, если доведешь «мерина» до места и отзвонишь мне. Справишься?
Матвей кивнул, абсолютно не меняясь в лице. Я поверил, что он способен на многое.
– Все, удачи!
Я захлопнул дверцу. Вишневая «спектра» тут же рванула с места. В ста метрах впереди был перекресток с очень задумчивым светофором.
Преследуемый мерседес свернул направо. Матвей, недолго думая, направил машину наперерез, через дворы.
Я не сомневался, что он догонит.
Когда-то я мечтал написать книгу об уголовном розыске. Не детектив в мягкой обложке с выдуманными персонажами, а документальную книгу, в которой рассказал бы правду о том, как служат реальные люди, с какими трудностями сталкиваются, о чем мечтают и чего добиваются. Не о шантрапе, перепутавшей окопы, а о настоящих ментах, в которых иногда стреляют. Мне говорили, что у меня получится, да я и сам чувствовал, что рука еще помнит перо, а мозги не разучились складывать слова в красивые предложения.
Я бы написал эту книгу уже давно, честное слово, ведь никаких трудностей с материалом я не испытывал. Меня удерживала лишь необходимость переступить порог родного райотдела. Там остались не только дорогие моему сердцу люди. Там остались подонки, продолжавшие заниматься тем же, чем и занимались, получая «звезды» и продвижение по службе. Я не хотел сталкиваться с ними в коридорах, потому что тогда пришлось бы либо пожимать руки, либо демонстративно отворачиваться.