Таня открыла глаза, встряхнулась, отвернулась от светящегося фасада десятиэтажки.
– Ну что? – поинтересовался Владимир Петрович. – Мне уже можно эвакуироваться?
– Эвакуироваться придется всем. Я так думаю. Хотя… может, и повезет.
У мужчины отвисла челюсть. Он потянулся рукой во внутренний карман куртки. Спустя мгновение я увидел серебристую фляжку и едва не рассмеялся.
– Наливки хотите? – предложил Владимир Петрович.
– От тещи? – спросила Татьяна. – Ага.
– Давайте.
Томка прижалась ко мне, обхватив обеими руками. Конфета, торчащая из кармана, упала на землю. – Пап…
– Что, милая?
– Я придумала еще одну историю про черную руку. Он прятался в лифте и нападал на…
– Доча, не сейчас.
Ковырзин Николай Григорьевич докуривал последнюю сигару и допивал остатки дорогого коньяка. Сцены из советских фильмов о гражданской войне, в которых приговоренный к расстрелу большевик просил белых дать ему возможность покурить напоследок, когда-то его трогали, вышибая скупую революционную слезу, но со временем он охладел к подобной патетике. Более того, стал ее презирать.
Сегодня он просто решил завязать с курением и алкоголем. Самое время вставать на лыжи!
Он посмотрел во двор из окна кухни. Свет он здесь не включал, поэтому прекрасно видел, что происходит вокруг дома. Вон там, на краю у детской площадки, стоит толпа, среди них – знакомый мужик из этого дома и парень, приходивший сегодня. Как будто ждут чего-то. Чего, интересно?
Ковырзин снял с подоконника подзорную трубу с хорошим увеличением. Нашел в объективе мужчин, навел резкость. Парень был чем-то взволнован и всматривался в окна. К его ноге прилипла маленькая девочка. Остальные взрослые передавали друг другу фляжку.
Ковырзин прикинул и так, и эдак. Почесал в затылке, снова взглянул в объектив трубы.
Что-то не так?
Он откатился на коляске в коридор, остановился возле зеркала прихожей, посмотрел в отражение. Откинул плед с колен, уперся руками в подлокотники кресла и поднялся.
– Ааа, чччерт!!!
Со стоном грохнулся обратно. Не рассчитал, переусердствовал, вот с непривычки и прихватило мышцы. Сейчас он попробует еще раз, уже более аккуратно. Только немного отдохнет, переведет дух.
Через минуту он повторил попытку, и на этот раз получилось гораздо лучше. Он выпрямился, потянул руки в стороны. Приподнял одну ногу, согнув ее в колене, потом вторую. Внутри что-то негромко хрустнуло, но суставы в целом работали нормально. Все до сих пор функционирует – это главное! По крайней мере, на один вечер его хватит.
Он проковылял в спальню, слегка припадая на правую ногу и держась рукой за поясницу, по ходу отмечая, что скорость передвижения тоже вполне приемлемая для решения каких-то несложных задач. Например, вот этой.