Кости стали находить во второй половине восьмидесятых. Здесь была совсем глухая окраина, до которой приходилось ковылять пешком от конечной остановки трамвая не меньше пары километров. Четверть века назад тут росла вишня, горожане ездили на пикники, играли в волейбол, мыли в ручье свои невзрачные советские машины.
Потом приехал экскаватор копать какую-то загадочную канаву, засунул ковш поглубже и вычерпнул из глины на поверхность ребра и черепа.
Журналисты появились через сутки, потому что в те оголтелые времена гласности и плюрализма скрыть могильник от посторонних глаз не представлялось возможным. Сам же экскаваторщик и раструбил на весь белый свет, что начальство послало его раскапывать заброшенное кладбище, но он вовремя заметил, что дело нечисто. Герой перестройки, не меньше. Его фотографию опубликовали – седой худощавый мужчина в спецовке и со сверкающей во рту фиксой. Кажется, он умер с перепоя в начале девяностых. Многие тогдашние герои закончили плохо.
Шум поднялся до небес. Местные власти пригнали еще пару экскаваторов и испахали местность вдоль и поперек. Предчувствия чиновников не обманули – всего за месяц весьма поверхностных раскопок на обширной территории было найдено несколько тысяч косточек и черепов. Ничего не оставалось, как звать на помощь профессионалов-историков, чтобы те подняли архивы, как-нибудь систематизировали информацию и подсказали направление дальнейших действий. Подключилось общество «Мемориал», другие общественные деятели и активисты, нашлось и немало добровольцев, готовых на голодный желудок и без зарплаты копаться в земле, ища свидетельства чудовищного советского прошлого. Граждан охватила эйфория, включился коллективный разум, который помог одолеть казавшееся неподъемным дело.
Свободная пресса внимательно следила за процессом. В местных газетах, отбившихся от пристальной опеки партии, появились первые робкие цифры – в период с 1937 по 1949 год на Черной Сопке, как называли могильник местные жители, было казнено порядка трех-пяти тысяч человек. Людей свозили по ночам, расстреливали, как правило, без суда и следствия. Было много и осужденных из тюрем соседних областей. Предварительные оценки внушали ужас, оставалось лишь поднять архивы КГБ, а на такое требовались санкции с самого верха…
…Я прервал Таню лишь однажды. Закашлялся. Желудок одолел неожиданный спазм. Наверно, я просто не позавтракал сегодня. Томка вела себя очень капризно, и у меня хватило времени лишь на чашку кофе.
Солнце вновь скрылось за облаками. Осенний лес встречал нас не очень приветливо. Порыв ветра ударил в лицо и распахнул куртку, странный гул стал нарастать. В глубине лес совсем не казался густым и непроходимым, каким виделся из окон дома. Здесь вполне можно было устраивать пикники, бегать, прыгать, играть в волейбол… Хм, и расстреливать невинных. Идеальное место для отдыха и упокоения и очень красивое в период буйства зеленого цвета.