— Странные были воры шкатулка с драгоценностями цела, «ноутбук» цел, шуба вон полёживает себе, что ж они такое искали?
Он сразу понял: ограблением и разбоем тут и не пахнет, потому что так не грабят, все ценности не покинули этих стен: драгоценности, шубы первыми попались ему на глаза. Но если даже предположить что-то и пропало, всё равно с трудом верится, что погром этот совершён из корыстных побуждений. Одно взять, второе оставить, ерунда. Даже, можно сказать, совсем не верится.
Оголошенная, она посмотрела на него мокрыми от слёз глазами: «Чего мучаешь бедную женщину». Только он не желал уделять её соплям время. Заело. И как бы не было плохо, а самую малость сообразила:
— А откуда вы знаете, что там драгоценности? — приподняв голову, провела она ладонью по лицу и принялась кутаться в бежевый плащ.
Он, ухмыляясь, ткнул пальцем в сторону шкатулки.
— Ай — яй- яй. Браслет висит. Я ж не слепой. — Он поднял закатившийся под ноги флакон духов. Не удержавшись понюхал их. «Ничего!» — Вот духи нашлись. Найдём и разложим по местам всё остальное. Знаешь, при появлении проблемы не надо вопить и драть нервы. Выход один и простой — искать решение.
— Детективы что ли почитываешь? — скривилась она в насмешке. Через минуту выругав себя прищемила язык зубами: «Одна в такой ситуации с чужим мужиком, чего кусаться».
Он выслушал. Его понесло на обочину делёжки впечатлений и обговаривания вкусов, естественно, критического наклона. Правда, и деловое предложение тоже последовало:
— Ну уж нет. Эта мура мне быстро надоедает. Я сатанею от неё. Кстати, такой подход, похоже, достаёт не только меня: кто-то сказал, что знаменитые писатели и поэты вымерли почти все. Закончилась эпоха, в которой стихи были больше, чем стихи, а проза жизнью. Присоединяюсь. Да и мечтательность тоже не числится среди головных примет времени. Хорошо, если наше мышление предметно до цинизма, хуже — его нет вообще. Но это отступление. Раз уж попал в такой водоворот, давайте помогу. Ваша заявка всё равно была последней.
Удивление не показывала, но предложение помощи смутило её окончательно.
— Да здесь за неделю не разберёмся, — застонала она.
Но парень озорно сверкнул глазами и расплылся в улыбке.
— Как там говорят: глаза страшатся, а руки делают. Рискнём! Тем более, куда ж деваться-то не жить же в таком свинарнике. Будем работать.
Нельзя сказать, чтоб идея помощи ей не нравилась… А тут ещё и обида на весь белый свет вырвавшись из глубин души фонтаном ударила в голову. Её гнёздышко назвали свинарником. Вопль несомненно был слышен на лестничной площадке.