- Вы совсем не мальчик, - согласилась Оленька. - Но не собираетесь же вы меня насиловать?
Перспектива, наверное, показалась Ивану Степановичу столь чарующей, что его взор слегка затуманился.
- Конечно нет, - со вздохом разочарования ответил он. - Но очень хочется. Так. Хорошо. - Елесенко посмотрел на часы. - Проболтал тут с тобой, когда могли бы уже давно быть на месте и предаваться милым забавам на траве.
В чем нельзя было отказать кандидату Елесенко, так это в честности и откровенности.
Оля ждала, всем своим видом давая понять - лучшее, что мог сейчас предпринять Иван Степанович, - мирно удалиться. И, несмотря на циклопические размеры и грубоватость, он чувствовал обертоны настроения. Понимал чаяния молодежи.
- И все-таки имей меня в виду, - попросил Елесенко, лаская взглядом строптивую пионерку. - Я очень удачный спонсор.
- Спасибо, не нуждаюсь, - отрезала Ольга. И открыла входную дверь.
Из окна кухни она наблюдала торжественное отбытие Ивана Степановича со двора. Он нацепил на нос черные очки, но все равно был исключительно узнаваем - колоритная внешность плюс пагубная привычка по поводу и без оного лезть на экран телевизора делали раскатистого коммуниста неподвластным маскировке. Владимир Ильич конспирировался лучше. К тому же у Ленина не было такого шикарного пятисотого "мерса" антрацитового оттенка.
Глава 38
Штатный кардиолог долго и напряженно уговаривал Суворина полноценно расслабиться. Препирательства с врачами еще больше приблизили Валерия Александровича к фатальной черте. Но глава Шлимовска все же не дал уложить себя в больницу, только согласился провести дома остатки уик-энда. Он надеялся на свое радиоактивное уральское здоровье, которое раньше никогда не подводило, и понимал, что сейчас он не может болеть. Надо найти Олесю и надо отстоять свои права на пост мэра.
Отвратительный запах лекарств витал в квартире. Суворин пребывал в непривычном состоянии бездействия. Игорь Шведов по телефону порадовал последними известиями - рассказал об инциденте с подарками. Зять уже готов был мчаться в избирком и трубить на весь город о своем отказе участвовать в выборах - спасибо, натерпелся. Жену и ребенка украли, в глазах детей и работников подшефного детдома выставили каким-то чудовищем. Несколько ударов охладили его пыл, желание сражаться с конкурентами угасло. "Я об одном мечтаю, Валерий Александрович, - сказал он тестю, жалобно и расстроенно, - восстановить статус-кво. Пусть все вернется в прежнее состояние. Олеська будет сидеть дома с ребенком, я - ругаться с прорабами и месить бетон, а политика пусть останется за бортом. Не нужна она мне".