- Не торопись, Игорь, - посоветовал тесть. - Как говорят? До миллиона долларов - экономика, после одного миллиона - политика. Экономические рамки тебе уже тесны. Пора выходить в чистое поле. Вдруг все закончится для тебя гораздо счастливее, чем ты можешь представить?
Суворин часто оказывался прав, но сейчас, и не подозревая, бил в самое яблочко.
- Вам ничего не надо привезти? А? - вздохнул Шведов. - А то я привезу.
- Если только Олесю и Валерку, - горько промолвил Суворин и положил правую ладонь на сердце. Сердце постанывало, возилось в груди и причиняло неудобства.
После телефонного звонка Игоря не прошло и пяти минут, а к мэру нагрянул нежданный посетитель. Дима Павлов, поклонник, отвергнутый Олесей, но не утративший оптимистического взгляда на вопрос, свирепо атаковал подъезд дома, и охрана его пропустила.
С Димой были связаны воспоминания о том периоде, когда Олеся пребывала в чудесном тинейджеровском возрасте, ходила в школу и после школы возвращалась домой к папе, а не в свою квартиру, то есть еще не была заграбастана в плен цепким Шведовым. Была маленькой девочкой, капелькой, зайчонком, ягодкой, а не женщиной, женой, мамой. Поэтому при виде Димы Суворин испытал однозначно приятные чувства.
- Валерий Александрович, что случилось? Ползут какие-то слухи, наподобие немецких диверсантов. Где Олеся?
Значит, несмотря на принятые меры, весть об исчезновении суворинской дочки продолжала распространяться по городу.
- Пропала.
Сердце извернулось, встало как-то боком, неловко, неприятно.
- Вас шантажируют? - предположил Дима.
- Да, что-то вроде того, - измученно выдавил Суворин. - Но, Дима, я не буду обсуждать с тобой эту тему. Никаких разговоров и подробностей, прости уж.
- Я понимаю, - покладисто согласился Олесин поклонник. - В интересах следствия. Конечно. Только знайте, я очень беспокоюсь. Я все так и продолжаю ее любить.
- Да? Не теряешь надежды? - улыбнулся Суворин, и его улыбка была похожа на неясный и слабый луч осеннего солнца.
- Не теряю, - энергично дернул плечом Дима. - Когда-нибудь Олеське надоест ее строитель, и она вспомнит, как счастливы мы были в обществе друг друга.
- Если к тому времени твоя настойчивость и упорное желание завладеть Олесей не превратят ее доброе к тебе отношение в сдержанную ненависть.
- Почему?! - изумился Дмитрий.
- А ты не знаешь? У Пушкина читал, в школе, на-- верное, проходили: "Чем меньше женщину мы любим..."
- Я не могу любить Олесю меньше, - сказал упрямец Дима, - и потом, разве женщины не ценят преданность, надежность и постоянство? Я такой постоянный! Стальная константа.