Филипп приподнял бровь:
– Мне показалось, ее плечи с легкостью выдерживают бремя этого груза.
Генриетта только фыркнула и глубже откинулась в кресле.
– Пусть так, но это же неправильно! Ее следовало вывезти в свет еще несколько лет назад. – Внезапно замолчав, она лениво перебирала пальцами бахрому на шали и вдруг посмотрела в глаза Филиппу. – Не знаю, в курсе ли ты, но мы предложили ей помощь – сопроводить Антонию в Лондон и представить обществу. Мы составим ей полный гардероб. Твой отец настоял на этом: ты же знаешь, Гораций всегда питал слабость к девочке.
Филипп согласно кивнул. Однажды двенадцатилетней Антонии пришло в голову покататься на любимом гунтере его отца, но даже тогда он, сначала ошеломленный при виде этого зрелища, только похвалил ее манеру держаться в седле, вместо того чтобы хорошенько отшлепать несносную девчонку. Гораций никогда не скрывал своего восхищения откровенной прямотой и присущей Антонии спокойной уверенностью в себе. Филипп признался себе, что и сам разделяет чувства своего отца к ней.
– Мы долго уговаривали и даже умоляли Араминту отпустить дочь, но она ничего не хотела слышать. – Взгляд Генриетты стал строже. – Совершенно ясно, что она хотела сделать из Антонии няньку для себя. Араминта была уверена, что в жизни ее дочери никаких перемен не произойдет.
С непроницаемым выражением лица Филипп молчал.
– В любом случае, – продолжила Генриетта тоном, не терпящим возражений, – теперь я считаю нужным дать Антонии то, чего она была так долго лишена. – Подняв голову, она решительно посмотрела на Филиппа. – Я хочу взять с собой Антонию на малый сезон.
На мгновение Филипп почувствовал странное волнение, но не мог понять причин, вызвавших его. Быстро взяв в себя в руки, он невозмутимо приподнял брови:
– В самом деле?
Генриетта кивнула, что свидетельствовало о твердости принятого решения.
Последовавшую долгую паузу нарушил Филипп.
– Могу я узнать, есть ли у вас дальнейшие планы на ее счет? – неожиданно застенчиво спросил он.
Довольная улыбка осветила морщинистое лицо Генриетты.
– Разумеется. Я хочу найти ей мужа!
На мгновение Филипп застыл в неподвижности, сохраняя невозмутимый вид. Затем тяжелые веки опустились, наполовину скрыв глаза.
– Конечно, – изящно поклонился Филипп. А когда выпрямился, выражение его лица стало таким же непроницаемым, как и голос. – Хьюго Сэттерли ждет меня внизу. Прошу извинить.
Только когда за ним захлопнулась дверь и до Генриетты донесся звук удаляющихся шагов, она позволила себе радостно улыбнуться:
– Неплохое начало!
Трент подошла, чтобы взбить подушки и расправить бесчисленное количество разнообразных шалей и платков, в которые была с головы до ног укутана хозяйка.