Обстановка в доме Юны и Джеффри была оч. драматичная: кругом снуют Эндерби и Олконбери, все рыдают, Марк Дарси ходит туда-сюда с телефонной трубкой у уха. Мне стало стыдно, потому что какая-то часть меня – несмотря на испытываемый ужас и потрясение – вовсю наслаждалась происходящим: нарушено нормальное течение жизни, все совсем не так, как обычно, можно стаканами пить шерри и один за другим заглатывать бутерброды с лососевым паштетом – как в Рождество. Точно такое же чувство было у меня, когда у моей бабушки случился приступ шизофрении и она, раздевшись догола, убежала в сад Пенни Хазбендз-Босворт, а потом ее ловила полиция.
55,1 кг (ур-ра!), алкоголь: 3 порц., сигареты: 27 (вполне можно понять, если у человека мама оказалась уголовницей), калории: 5671 (ой, похоже, аппетит снова появился), мгновенная лотерея: 7 бил. (акт альтруизма: хочу выиграть, чтобы вернуть пострадавшим деньги, хотя, если подумать, полностью выигрыш я бы, наверно, не отдала), выигрыш: 10 ф., чистая прибыль: 3 ф. (надо же с чего-то начинать).
10.00. Снова у себя, совершенно без сил после бессонной ночи. Ко всем прочим радостям придется еще тащиться на работу и получать выволочку за опоздание. Когда я уезжала, папа вроде бы немного взбодрился. Моменты бешеной радости, что Жулиу оказался проходимцем, а значит, мама может вернуться и заново начать счастливую жизнь в браке, чередовались у него с приступами глубокой меланхолии по поводу того, что эта самая «новая жизнь» будет состоять в основном из поездок в тюрьму на общественном транспорте.
Марк Дарси вернулся в Лондон еще ночью. Я оставила ему на автоответчике сообщение с благодарностью за помощь и участие, но он не перезванивает. Что ж, не могу его винить. Нечего и сомневаться, Наташа и ей подобные не стали бы кормить его синим супом и не оказались бы дочерьми уголовниц.
Юна и Джеффри сказали за папу не беспокоиться, потому что Брайан и Мейвис поживут у них и помогут за ним ухаживать. Я ни с того ни с сего задалась вопросом: почему всегда говорится «Юна и Джеффри», а не «Джеффри и Юна», но почему-то «Малькольм и Элейн», «Брайан и Мейвис». И, опять же, «Найджел и Одри Коулз». Никогда никто не скажет «Джеффри и Юна» и точно так же невозможны «Элейн и Малькольм». Почему? Сама не заметив как, я стала думать, где окажется мое собственное имя через многие годы, когда Шерон и Джуд будут доводить своих дочерей до белого каления словами: «Ты ведь помнишь Бриджит и Марка, доченька, они живут в большом доме в Холланд-Парк и часто ездят в отпуск на Карибы». Так вот как оно выйдет. «Бриджит и Марк». «Бриджит и Марк Дарси». «Супруги Дарси». Никаких «Марк и Бриджит Дарси». Боже упаси. Ни в коем случае.