Однако на сей раз я не стала впадать в гнев и звонить в полицию, а просто глубоко вдохнула через нос и мысленно произнесла: «Внутренний стержень». В квартиру позвонили. Я взяла трубку домофона. Оттуда раздалось блеяние: «Эта сволочь мне изменяет…» И затем истерические рыдания. Я ринулась вниз. На улице стоял принадлежащий Джереми «Сааб» с откидным верхом, у руля которого суетилась заливающаяся слезами Магда. Машина с неописуемой громкостью вопила «уау-уау-уау», полыхая всеми огнями, а на заднем сиденье визжал ребенок, будто его терзает домашний кот.
– Да выключите ее наконец! – крикнул кто-то из окна.
– Не могу, мать твою! – завопила в ответ Магда, дергая крышку капота.
– Джер-р-р! – орала она в мобильный телефон. – Джер-р-р, кобель чертов! Как у твоего «Сааба» открывается капот?
Магда всегда такая шикарная. А наша улица не особенно шикарная. Из тех улиц, в окнах домов которых все еще висят плакаты «Свободу Нельсону Манделе!».
– Никуда я, черт возьми, не возвращаюсь, сволочь! – голосила Магда. – Просто скажи, как этот хренов капот открыть!
Теперь мы с Магдой уже вдвоем сидели в машине, нажимая на все мыслимые кнопки, а в перерывах она прикладывалась к бутылке французского шампанского «Лоран-Перье». Вокруг начала собираться сердитая толпа. Потом послышался рев мотоцикла, и на «Харлее» подрулил Джереми. Но вместо того чтобы выключить сигнализацию, он полез в «Сааб» и стал тянуть оттуда ребенка. Магда визжала что было мочи. Тут из окна высунулся австралиец Дэн, который живет подо мной.
– Эй, Бфидфит! – крикнул он. – У меня ф потолка вода тефет!
– Черт! Ванна!
Я понеслась в дом, но, добравшись до квартиры, вспомнила, что захлопнула дверь, не взяв ключи. Я стала биться о дверь головой с воплями: «Черт, черт, черт!»
В коридоре появился Дэн. «Бофе, – сказал он. – Вот фто тебе фейфяс не помефает».
– Спасибо, – ответила я, чуть не проглотив протянутую сигарету.
Еще несколько сигарет спустя нам удалось-таки с помощью кредитной карточки открыть замок, и мы оказались в квартире. Вода была повсюду. Краны было не закрутить. Дэн кинулся вниз и вернулся с гаечным ключом и бутылкой виски. Он закрыл краны и начал помогать мне убирать воду. Тут сигнализация прекратила выть, и мы метнулись к окну: «Сааб» на полной скорости уезжал прочь, на хвосте у него висел «Харлей».
Нас обоих разобрал смех – виски мы к тому времени выпили уже порядочно. И вдруг – не знаю даже, как это вышло, – он стал меня целовать. Ситуация была крайне неловкая с этической точки зрения, ведь я только что затопила его квартиру и испортила ему вечер, поэтому не хотелось проявить к нему неблагодарность; с другой стороны, это, конечно, не давало ему права ко мне приставать. Но вся эта запутанность как-то даже меня будоражила – после всех душевных метаний, внутреннего стержня и прочих перипетий. Вдруг в дверях появился парень в костюме мотоциклиста и с коробкой пиццы в руках.