* * *
Опрометчивое заявление, что достаточно посетить ее в больнице один раз, дорого обошлось бы Софье Викентьевне, если бы Катерина была менее заботливым и более равнодушным человеком. В больнице кормили на редкость скудно, к тому же повара демонстрировали изумительную склонность к вредительству. Молочная рисовая каша беззастенчиво воняла селедкой и лежала на тарелке растопыренным засохшим комком. Несчастные обитатели палат должны были не только бороться с недугами, преодолевать стойкое неумение медперсонала переключаться со своих проблем на проблемы вверенных им больных, но и сражаться с опасностью голодной смерти.
Всю неделю Катерина аккуратно приезжала к Сонечке и кормила ее тормозком. Эти тормозки стоили Кате массу нервов, ухищрений и изворотливости. Она посадила себя и Джима на жестокую диету, она перерыла все кухонные ящики, собирая остатки гречки, макарон и сахара, она тратила оставленные Соней двадцать тысяч рублей с ужасающей скаредностью, она призвала на помощь свои исключительные кулинарные способности, она взвешивала на ладони и мысленно делила на порции каждую сардельку из продуктового пайка, оставленного ребятами из фирмы «Забота». Джим, видя, как изворачивается бедная Катерина, мучился угрызениями совести: о, зачем, зачем он слопал целую банку испанского мяса?! Почему не спрятал половину про запас? Анемичный цыпленок, прилипший к стенке морозильной камеры, дебютировал в роли чудесного куриного супа, из крошечной банки импортной тушенки Катя смастерила настоящее жаркое. Удивленной Соне она сказала, что заняла денег у тети, хотя на самом деле оскорбленное самолюбие не позволяло ей съездить к Татьяне Васильевне и попросить денег.
Когда Софья Викентьевна сообщила, что ее продержат здесь еще по крайней мере неделю – до начала июня, Катя вздрогнула и горестно вздохнула и в тот же вечер нанесла визит отсутствующему Андрею и обчистила его холодильник. Кроме того, на тумбочке в прихожей валялось 36 тысяч рублей мятыми купюрами. Катерина забрала и их. «Рассчитаемся, – мрачно думала она, совершая кражу, – а Сонечка еще называла меня честной и порядочной!»
– Анализы хреновые, – интеллигентно намекнула Софья Викентьевна на свое критическое состояние в очередное посещение.
Она стояла у окна, грациозная и яркая в спортивном костюме, и, положив ступню в белоснежном носке на подоконник, делала ритмичные наклоны, пытаясь носом достать колено. Ей это удавалось. Соседки по палате в меланхоличном неодобрении наблюдали за этим ненужным, по их мнению, выпендрежем.
– Анализы хреновые, – повторила Сонечка, приглашая Катю сесть на стул. Наверное, анализы были действительно плохими, так как прежде культурная Софья Викентьевна никогда не позволяла себе таких раскрепощенных оборотов речи. – Но я все равно не верю, что у меня креветка.