— Насколько тонким? Таким, — большим и указательным пальцами показываю ширину каблука, — или вот таким?
— Тоньше! — отворачивается от двери Игорь. — Вот таким.
Он сдвигает мои пальцы так близко, что они вот-вот соединятся. От прикосновения его руки меня передергивает, с трудом удается скрыть непроизвольную реакцию тела. Терпи, Дина, тебе удалось его отвлечь. Я киваю, а Игорь, оставив по привычке ключи в замке, берет меня под руку и ведет на кухню. Господи, спасибо! Получилось!
— Ты наверно голодная?
— Зверски! — от мысли о еде меня начинает подташнивать. — Сделаешь мне омлет?
— У меня нет муки.
— Есть, я нашла вчера утром. Она где-то внизу, точно не помню. Поищи, а я пока разогрею сковородку.
Игорь наклоняется и по очереди открывает нижние полки. Когда с первого взгляда не удается найти муку, он садится на корточки. Я открываю полку со сковородами и достаю самую маленькую. Ею легко замахнуться, а веса хватит, чтобы оглушить. Я поднимаю сковороду, но рука сама собой опускается. Светлые волосы на затылке Игоря гипнотизируют, к ним хочется прикоснуться, погладить, запустить в них пальцы.
— Ты уверена, что видела у меня муку? — оглядывается Игорь. — В остальных шкафах только посуда.
— Уверена, — киваю я и ногтем ковыряю несуществующую грязь на сковороде, — причем именно в этой полке. Кажется, в дальнем левом углу.
— Придется все достать. Ты сильно хочешь омлет?
— Ужасно! Только о нем и мечтала в камере.
— Тогда поехали, — Игорь снова поворачивает к полке и начинает по очереди вынимать из нее содержимое.
— Даже в тюремной вони мне чудился запах жареного, — под ритм собственного голоса раскачиваю сковороду в руке. — Ты не представляешь, как смердело в камере. Накрой там самый изысканный стол в мире, кусок не полезет в горло.
Продолжаю нести ахинею и, замахнувшись во второй раз, снова опускаю руку.
— Бедняжка, — оглядывается Игорь и наблюдает, как я включаю плиту.
— Пойду в туалет. Сил больше нет терпеть. Представляешь, — кричу я Игорю уже из прихожей, — в камере не было унитаза! Вместо него дыра в полу, из которой до того воняло… Я побоялась даже подойти, не то, что присесть! Теперь я понимаю, почему туалеты в тюрьме называют парашами.
Чем ближе подхожу к входной двери, тем громче кричу. Осторожно берусь за ключ и делаю первый поворот. Заглушить разговором щелчок замка не получается. Из кухни тут же доносится грохот, а следом за ним шаги. Повороты ключей набирают скорость пропорционально шагам. Я пытаюсь открыть дверь, но ничего не выходит. Нижний замок тоже заперт. Судя по отверстию, может подойти только самый большой ключ. Господи, хоть бы это был он! Шаги приближаются, я уже чувствую, как дыхание Игоря шевелит волосы у меня на затылке, когда дверь все-таки поддается. Выдергиваю ключ и выбегаю на улицу. Оборачиваюсь, взглядом встречаюсь с глазами Игоря. Его рука тянется к ручке, когда я со всей силы толкаю дверь вперед. Она бьет его в лицо и отскакивает обратно. Дверь захлопывается, я поворачиваю ключ. Одного замка хватит, чтобы ненадолго задержать Игоря. Закрывать остальные нет смысла — в это время он может вылезти в окно. Теперь бежать.