— Я же говорила, что у меня фотографическая память во время выполнения задания. Когда мы в первый день зашли сюда, то остановились рядом со стендом. А вчера, когда ты мне подсунул присланную фотографию, я вспомнила, где видела эту женщину.
— Отлично. Сейчас мы с ней и поговорим.
Коршунов навел справки, и мы перешли в медицинский корпус. Около физиотерапевтического кабинета никого не было. Кирилл открыл дверь.
— Вы рано! Прием с десяти! — раздался суровый окрик. Видимо, пациенты военного санатория понимали только командный голос.
— Вера Михайловна? — мы вошли внутрь.
Полная женщина, надевавшая медицинский халат, огрызнулась:
— Я же сказала, рано!
Это была та самая дама с пляжа, неизвестная собеседница Олега Назарова. Но как же она обабилась! Я делю прекрасный пол на три категории не по возрасту, а по другому принципу. Смотрю в профиль. Если вперед выступает кончик носа — передо мной девчонка. Если грудь — женщина. А если дальше всех торчит живот — извините, иначе как бабой это создание не назовешь. Сейчас в кабинете была стремительно стареющая баба. Фигура огрузла, большая грудь уже не выделялась, а сползла на живот, щеки провисли под властью земного тяготения, а корни волос на сантиметр были непрокрашены. Хорошо, что для публикаций женщины всегда выбирают свои ранние фотографии, иначе я бы ее на стенде не узнала.
— А мы не пациенты, Вера Михайловна. — После демонстрации удостоверения Коршунов действовал как начальник. — Садитесь. У нас к вам несколько вопросов.
— Слушаю. — Врач опустилась на стул, ее голос стал напряженно-вежливым.
— Вы знакомы с Олегом Назаровым? — Марченко вскинула брови. После такой откровенной реакции ответ не требовался, и Кирилл уточнил: — Когда вы видели его в последний раз?
— Давно.
— А точнее?
— Лет семь-восемь назад, летом. Он приезжал на отдых и зашел ко мне.
— Домой?
— Нет, в санаторий. Но нашел меня на пляже. Погода была хорошая, и я иногда после работы…
— Мы знаем. Ваш контакт зафиксировал наш агент. — Кирилл продемонстрировал Марченко фрагмент фотографии с экрана смартфона. Она опешила. Коршунов придвинулся к врачу, добавил сталь в голос и лед во взгляд. — Вера Михайловна, вы должны нам отдать то, что передал вам Назаров.
— Передал? Мне? — И опять ее реакция была столь непосредственной, что стало ясно: ничего она от Назарова не получала.
— Это были бумаги. Где они? — наседал упорный офицер.
— Я ничего не знаю, — Марченко хлопала выпученными глазами.
— О чем вы говорили?
— Так, пустяки…
— А конкретнее?
— А что вас, собственно, интересует? — Врач подбоченилась. Привычная обстановка родного кабинета вернула ей силы. — Мой старый знакомый зашел навестить…