— Слушай, не жмись, купи мне выпивку, — заныла девица, — у меня дома отец и семеро младших братьев и сестер. Я их всех содержу.
— А чего их так много? Ты что, дочка Белоснежки?
— Если ты не согласишься, я уйду вон к тому парню. Видишь, он мне машет? Но мне хочется остаться с тобой. — Она схватила его руку и прижала к своей груди, а потом принялась энергично трясти плечами, делая вид, что танцует. — Ну что, милый? Согласен?
— Нет, извини.
Прогнав ее, он тут же пожалел об этом, но обратно не позвал. Больше других ему нравилась худая девчонка с короткими черными косичками. Она курила в компании у бара. «Да она правда недурна», — думал Ранхель. У нее был длинный тонкий нос, белоснежная кожа и потрясающие ноги. Когда она заметила его взгляд, на ее лице появилось острое хитрое выражение, как у кошки, увидавшей мышь. Ранхель опустил глаза. Чертова сучка, уже небось прикидывает, сколько ей отстегнут. Все они шлюхи, кровососы поганые, как и эта, что сидит тут рядом.
Вскоре почти всех девиц у бара расхватали. Осталась та, что с косичками, и ее подруги. Подруги сидели на высоких стульях, скрестив ноги, и болтали. А она смотрела на него. Ранхель видел, как она отказывает двум кавалерам. Чудеса! Неужели дорого берет? Он глотнул рома. Да что ей надо? Он даже оглянулся — нет ли кого позади? Никого не было. Он пошатнулся и чуть не упал, но успел опереться о колонну. Она рассмеялась, а он жарко покраснел от гнева и уставился в свою чашку.
— Простите, а вы не гитарист Риго? — вдруг услышал Ранхель.
— Что-о? — Он поднял голову — девица в косичках стояла рядом.
— Риго Товар, вы играли с ним?
— Я не знаю, о чем вы говорите.
— Я говорю, что вы гитарист из «Лас Ябас дел Вилле».
— Нет, вы меня с кем-то путаете.
— Да ладно! Я же вас помню!
— А почему это вас интересует?
— Потому что я состояла в фан-клубе.
— Да что вы? Фан-клуб гитариста? — Ранхель был польщен, но ему не хотелось признаваться, что это он. — Да, говорили, что он неплох.
— Да какое там! Лучше всех! Только куда он делся? Почему перестал выступать?
Девушка села на соседний стул.
— Так это вы или нет?
Когда она смеялась, в ее огромных синих глазах зажигались искры. «Линзы, должно быть, она носит контактные линзы, — решил Ранхель. — Тут все поддельное». Он хотел было уйти, но… вдруг понял, что она напоминает ему другую женщину. Ему казалось, что в ее лице он видит другое лицо, но посветлевшее и изменившееся. И вместо того чтобы поддерживать разговор, он вспомнил прежние дни и ночи… Это было давно, шесть лет назад.
Он играл в группе, и у него была подруга Есения, его бывшая одноклассница, самая красивая девушка на свете, с шелковыми кудрями и солнечной улыбкой. Ему завидовали все музыканты. Он вспоминал, как они проводили время вместе и как он делал аранжировки и сочинял для их солиста. «Слушай, Риго, как тебе моя идея? Мне кажется, выйдет песня про русалку, точнее, про парня, который влюбился в русалку. Не морочь мне голову, Ранхель, откуда в твоем пуэбло русалки? Не дрейфь, Риго, иначе не стать тебе королем тропикаль. Рискни хоть раз». Винсенте считал, что Риго слишком задается. Если идею песни придумал не он, значит, она им не подходит. Звездный статус развил в нем нетерпимость к чужому мнению. «Я должен держать ухо востро, — оправдывался он, — многие хотят перейти мне дорожку».