Он пробыл в полиции ровно пять минут. В 3.00 он вошел и в 3.05 его отпустили.
Ромеро что-то говорил, но Ранхель не слушал, то и дело с тревогой поглядывая в зеркало.
— Что случилось? — наконец спросил Ромеро.
— За нами едет черный «гранд-маркиз». Думаю, это хвост.
В нарушение всех инструкций, Ромеро обернулся, хотя не должен был сводить глаз с арестованных.
— Ты что, идиот? — зашипел Ранхель. — Не верти головой! Ты нас выдал. Теперь им ясно, что мы засекли слежку.
— А какой номер машины?
— Я не вижу.
— Ну жмите на газ, что еще делать?
«А вот это уже слишком, — подумал Ранхель. — До чего я дожил? Мой помощник отдает мне распоряжения».
Но пока не было времени для споров, он гнал вперед и не раз проехал на красный. Вокруг визжали шины. «Гранд-маркиз» не отставал. Это было явное преследование.
— Ничего страшного, — сказал Ромеро. — Мы уже подъезжаем. Никто не осмелится на нас напасть в толпе копов.
Они остановились против главного входа. «Гранд-маркиз» встал футах в шести за ними.
— Готовься, Ромеро. Сейчас может произойти все что угодно.
Ранхель включил задние стоп-сигналы и хотел развернуться — на тот случай, если придется быстро уносить ноги, но черная машина не позволяла сдать назад. Слышно было, как шумит двигатель.
— Не нравится мне это, — проворчал Ромеро. — Чего им от нас надо? Ты их знаешь, Чуй?
Тот покачал головой. Посмотрев в зеркало на Шакала, Ранхель увидел, что тот дрожит, как осиновый лист.
Так они и сидели. Из «гранд-маркиза» никто не выходил и не выключал двигатель. У дверей полиции не было ни одного копа. И куда все подевались? Чикоте опять, наверное, задрых на проходной? За черным передним стеклом «гранд-маркиза» вспыхнул красный огонек. «Курит, сволочь», — подумал Ранхель.
Сзади подъехал оранжевый «фольксваген-кариб», груженный чемоданами, и засигналил, требуя, чтобы «гранд-маркиз» освободил проезд. В машине сидели мать, отец и двое детей. «Гранд-маркиз» продвинулся вперед на пару сантиметров и врубил аварийные огни — мол, это все, чем он может помочь. Водитель «фольксвагена» кое-как протиснулся в щель и с криком «Идиот!» уехал.
Наконец, на первом этаже Ранхель заметил какое-то движение.
— Выводи их, — велел он Ромеро, — я тебя прикрою.
— А если с вами что-нибудь случится, могу я забрать вашу долю? — поинтересовался Ромеро.
Ранхель улыбнулся — было что-то самоубийственное в его улыбке — и ответил:
— В случае чего — дарю.
Ромеро поднял пистолет:
— Слушайте меня! Шаг в сторону — пуля в лоб, понятно? — В этом предупреждении не было необходимости, потому что оба были и без того до смерти напуганы. — Шевелитесь! — Ромеро ударил ногой в дверь.