Я не слышал, что говорит Камарена, я и впрямь был весьма огорчен. Но при слове «дискета», я встрепенулся:
— Что?
— Я, говорю, смог открыть дискету.
— И что же?
— Ну и ничего. Там был отчет, который написал убитый Бернардо.
— Ты уверен?
— Абсолютно, сеньор. Мы его распечатали.
— Да ты что! И где он?
Он достал из портфеля толстенную пачку бумаги в спиральном переплете и подал мне.
— А кто его читал?
— Никто. Мы никому пока не говорили.
— И не вздумайте говорить, особенно Толстому Волку. Ни одной живой душе, понятно? Это суперсекретный документ. Спасибо, ребята, до скорого!
Я быстрее выставил их и принялся читать.
За ночь я прочитал отчет до конца, невзирая на боль во всем теле. Когда в дверь стучали Толстый Волк или медсестра, я прятал его под матрац.
Дочитав отчет, я подумал: «Вот, значит, что произошло. Неудивительно, что шеф вел себя так подло и что они убили Бернардо. Это серьезные обвинения. Нет, ну каков негодяй этот Фриц, он знал обо всем! А журналист? Столько написал, а обо мне ни слова! А я ведь тогда уже работал в полиции. Так всегда: если ты пацифист, никто на тебя не обратит внимания».
И все-таки по прочтении у меня осталось два вопроса: где теперь маньяк и какова судьба Ранхеля? Складывалось впечатление, что отчет неполный. Последней части явно недоставало. Наверное, журналист только собирался ее написать, когда его убили. Для этого ему требовалось встретиться еще кое с кем. И я догадывался с кем, ведь я видел надпись в ежедневнике Бернардо: Хилитла, Винсенте Ранхель.
Толстый Волк был так себе охранник. Время от времени я вставал в туалет и заодно выглядывал за дверь — он спал, сидя на стуле. Ну и бравый телохранитель мне достался! «Что ж, не бывает худа без добра», — подумал я и выбрался в коридор. Пока я ковылял мимо, он и ухом не повел. Жара на улице была под сто градусов — в такую погоду только гремучих змей разводить. Я поймал у больницы такси и поехал домой.
Дома я переоделся, вызвал такси и поехал на автостанцию, а оттуда на автобусе махнул в Хилитлу. Там местный подросток за пять песо согласился подбросить меня на восемнадцатую милю. Я, разумеется, был вооружен. Если что, мне не улыбалась судьба Чавеза. Судя по описанию, человеком, который угощал его в баре текилой, мог быть Праксидисом, бухгалтером и курьером Паракуанского наркокартеля. Хотя кто его знает?
И вот, выйдя на восемнадцатой миле, я углубился в лес по еле заметной тропинке, которая вскоре вывела меня на поляну, где стоял ржавый трейлер, пластиковый стол и пляжные шезлонги. В стороне доживал свой век старый автомобиль, произведенный явно в семидесятых. Если бы не приемник, играющий блюз, можно было бы подумать, что тут никто не живет. Между двумя кипарисами был натянут гамак. И вдруг кто-то крикнул: