— Так что давай признавайся, говнюк, колись. За каким хреном ты его замочил?
— Да ты рехнулся, жирдяй! — заорал я. — Как я мог его замочить, если я в это время валялся в отключке? Меня грузовик переехал, дебил ты!
— Кто б тебя не переехал, все знают, что ты первый враг Весельчака. И что шеф хочет тебя уволить, потому что ты псих и чуть не грохнул его прямо в отделе.
— Это я его чуть не грохнул? Да это он меня искалечил — все видели!
— И что ты скандалишь с женой…
— А это вообще никого не касается! Я что — под арестом?
— В смысле — под арестом? Ты под защитой. Прокурор велел охранять тебя, чтобы кто-нибудь тебя тут не грохнул. А желающих полно. Например, Кочилоко. Знаешь, кому ты обязан тем, что я тебя тут сторожу? Сеньору Рубену Бланко. Он поднял всех на уши, потому что верит, что ты единственный коп, который может найти убийцу его сына. Вот меня и приставили к тебя в няньки.
— Где ты раньше был, когда Весельчак перебил мне ногу кастетом?
— Слушай, ну это дело прошлое… Кстати, твоя старушка в коридоре ошивается. Позвать ее?
— Валяй зови.
Ты явилась с таким холодным, равнодушным выражением, что я сказал:
— Спасибо, что пришла. Но я правда очень устал и хочу спать.
— Ты не хочешь, чтобы я осталась?
— Признаться, нет. Тебе, наверное, не до меня.
Я помнил, как странно ты вела себя в последнее время. Будто у тебя есть кто-то на стороне. Не спорь, такое было впечатление. Потом мне принесли какую-то кашу, сок, и ты ушла.
— Вы еще что-нибудь хотите? — спросила медсестра.
— Воды. Жутко хочется пить.
Следующим пришел Бедуино. Вот уж кому я совсем был не рад, потому что всегда презирал этого лизоблюда. Он увидел мой ошейник и говорит: «А что, тебе идет, Макетон». Ну я схватил стакан с водой и плеснул ему в рожу. Он утерся, сказал «пока» и свалил.
В тот день были и другие посетители. Рамирез, считавший меня героем, и очкарик Коломба. Рамирез сказал:
— Поздравляю, маэстро, ты произвел революцию! Прокурор собирается с тобой обсудить одно дельце. Ему нужен честный коп на посту шефа полиции. Похоже, тебя наконец оценят по заслугам.
— Да ну? Правда, что ли?
— Да, Рамон. Вы его первый кандит, — поддержал Коломба, глядя на меня с восхищением.
Черт подери, да я кумир молодежи! Я даже повеселел.
— А где Роза Исела? Почему она не пришла поддержать несчастного калеку?
— Она пока не может прийти, но шлет тебе приветы, — сказал, помявшись, толстяк Рамирез.
— Ей Камарена всех затмил, — сообщил Коломба. — Она теперь с ним встречается.
Сукин сын этот Камарена. Стоило мне на пару дней выйти из строя, а он тут как тут!