Илья поступал так всегда, с тех пор как Остафьев в первый раз свернул неперспективный проект. Как Илья тогда разорялся, как орал, доказывая, какой вклад в науку о питании он сделал и как полезно его изобретение людям! Все было без толку. Антон молча выслушал его и безапелляционно заявил:
«Это пустоцвет, Илья. Как ты не видишь? Из этого цветка не получится плода, тут нечем будет поживиться».
Практицизм Остафьева иногда доводил Илью до бешенства. Он сказал тогда, что опубликует результаты исследования в открытом доступе и что за право купить эту идею выстроится очередь. К тому времени он имел уже громкое имя в научной среде, и за его работами следили очень многие. Но, как и предрекал Антон, идея оказалась бесперспективной. Она не принесла никаких научных или коммерческих результатов.
Антон обладал феноменальной интуицией, каким-то непостижимым образом ему удавалось отделять зерна от плевел и помогать Илье, не теряя времени на пустые идеи, концентрироваться только на действительно важном. Все это верно, Непомнящий прекрасно это понимал. Но как же тяжело отказываться от собственных замыслов и закрывать проекты! Как невыносимо бросать их на полпути, не доведя до конца.
И вот сейчас этот незнакомый мужик обещал Илье то, от чего дрогнуло бы сердце любого творца: воплощать в жизнь все его разработки, которые он сам сочтет значимыми. Это было в высшей степени заманчиво!
На мгновение Илья представил себя в новой лаборатории. Вокруг – кристальная, сияющая чистота и какой-то неживой порядок. Девушки-ассистентки, почему-то японки, приветствуют его традиционным поклоном, сложив ладошки у груди. На экране монитора появляется лицо, которое подобострастно испрашивает разрешения посетить его в лаборатории. Илья соизволяет. Через мгновение двери бесшумно раздвигаются, и на пороге появляется некто, в ком он узнает Романа. Тот кланяется ему, как ассистентки, и…
Поймав себя на этой мысли, Непомнящий прогнал прочь дикое видение и подумал о другом. Из всего сказанного его собеседником напрашивался один неприятный вывод. Похоже, Остафьев был прав, и у Романа действительно имелся свой «засланный казачок», неплохо владевший информацией о деталях взаимоотношений лаборатории и руководства «Бионик Фуд». Его собеседник был осведомлен, что не все разработки внедряются в производство и каждый замороженный проект, несмотря на осознание правоты Остафьева, Илья старается отстоять с упрямством осла. Зная это, Роман без обиняков надавил на самое проблемное место в их дружбе с Антоном. Он очень прозрачно намекал, что дружба дружбой, но мудрость классиков не устаревает. «Платон мне друг, но истина дороже». В том смысле, что отношения у них с Остафьевым, конечно, давние и очень близкие, но если это мешает Илье заниматься наукой – большой, настоящей, чистой наукой, – то кое-что можно и исправить.