— Вы, Володя, про стипендию все-таки узнайте, а мне, простите, пора…
И снова продуваемая насквозь, поскрипывающая от мороза улица, метро, дом, шумная Галка с ворохом новостей и событий, мама, которая ждет всегда. Но в сердце щемящая пустота, домашнего тепла ему теперь мало.
— Света, ты дома? Я еду к тебе. Когда-когда?.. Сейчас. Не очень поздно? Еще нет десяти.
— Слушай, там твой Валерий рехнулся! — шумно встречает ее Света. — Пристает к Женьке, а Женька не знает, что и сказать!
— А-а-а, явилась. — В коридорчике возникает Женя, но сейчас ему не до Дарьиных амурных дел. В руках учебник, на физиономии полная оторопь. — Ничего в этой математике не понимаю! — с ходу возмущается он. — Ну скажи, почему мы учились сами, а они, видите ли, не могут…
Близнецы виновато маячат сзади.
— Здравствуйте, тетя Даша!
— Даш, ты должна помочь, — требует Женя. — Светка не хочет! Вот смотри: из пункта «А»…
— Женечка, милый, погоди, — просит Даша. — Можно, что-то скажу Свете, а потом уж решим, все вместе?
— Решите вы, как же, — ворчит, удаляясь, Женя. — Тут ни одна собака не разберется… А вы, трясолобики, марш в постель, так завтра и скажете: «Не решили — ни мы, ни мать, ни отец — никто!» И в другой раз слушайте на уроках. Эх, надо было хранить тетрадки…
Света заливается колокольчиком — в студенческие годы смехом своим заражала всю группу, преподавателей прямо трясло.
— Нужны им твои тетрадки! Теперь все решается алгебраически.
— Имей в виду, — Женин возмущенный глас рокочет уже из комнаты, — больше сушить мозги я не буду, их и так чуть осталось. А к тебе, Дарья, есть дело, потом потолкуем…
— Ого, звучит устрашающе.
Даша со Светой устраиваются в кухне. У Светы, как всегда, все блестит, пахнет, как всегда, чем-то вкусным. Нет, здесь, конечно, все хорошо, здесь мир и покой, Даше не надо за них бояться.
— Дань, выпьем кофе, — просит Света. — Только Женьке не проболтайся.
Тихо-тихо, аки тать в нощи, она вынимает из белого шкафчика старенькую ручную мельницу — металлический узкий цилиндр, прикусив нижнюю губу, крутит длинную ручку. Обряд приготовления кофе начинается.
— Света, тебе вредно, — пугается Даша. — У тебя сердце, Света, поздно для кофе…
— Уже вообще поздно, — уточняет Света. — А что нельзя — это точно. Ну, рассказывай, что там случилось? Валерий Женьку моего извел, целую теорию выстроил — ты, говорит, новый социальный тип: женщина, у которой мужчина на десятом месте.
— На каком? — изумляется Даша.
Она смеется до слез, смеется и не может остановиться, особенно потому, что смеяться нельзя: в этих коробках абсолютно все слышно, отдельные комнаты — понятие относительное. Света крутит и крутит ручку, снисходительно поглядывая на подругу.