А теперь представьте, что французы отказались от всех своих материальных вещей. Вы поедете во Францию, но что там увидите? Наверное, немного…
Разумеется, я не утверждаю, что, например, тибетцы, отказавшиеся от материальных благ, делают что-то неправильно. Они поступают правильно – для себя. Если они хотят жить в крохотной холодной каменной лачуге размером полтора метра на полтора, постепенно отмораживая себе зады, – не вопрос. «Давай, не сдерживай себя, просиди 80 лет на холодном камне, питаясь холодной комковатой кашей, распевая „Омммм“… Через 80 лет это будет прекрасно у тебя получаться. Может быть, продвинешься настолько, что полюбишь сидеть на холодных камнях!»
Ну, а я скажу, что нравится мне: сидеть в горячей ванне, прихлебывая вкусный капучино. Вот что я люблю!
Кстати, пробовал и я сидеть в маленькой пещере на холодном сыром камне… Попробовал и решил, что это не то, чем я собираюсь заниматься следующие 40 лет. Нет, определенно не то.
Пожалуй, я ищу больше удовольствия от жизни, больше радости. Хочу, чтобы мое сердце широко раскрывалось, чтобы радость брызгами летела во все стороны, как из вулкана. Совершенно не могу себе представить этого в тесной каменной пещере, с маленькой миской остывшей каши в руках и босыми ногами на холодном полу. Не представляю себе, что это возможно там… Но если вы получаете от этого удовольствие – тогда вперед! А если вам, кстати, не нужны материальные блага и вы хотите от них избавиться, то знайте – вы можете выслать все мне. У меня есть небольшой домик, в котором я буду играться с вашими вещами. И если кто-то еще захочет ко мне присоединиться – я им тоже позволю поиграть. Отличное решение для нас обоих!
Итак, мы научились направлять наши чувства
Теперь рассмотрим создание материальных благ практически. Мы научились управлять нашими чувствами. Ведь мы получили опыт обладания 3,6 миллиона, испытали уверенность и счастье, которые дают эти деньги, – хотя денег еще нет.
Мы научились сами управлять своими чувствами, вместо того чтобы позволять делать это окружающему миру. В некоторых случаях вполне допустимо разрешить миру определять, что мы чувствуем. Когда я смотрю кино, то позволяю фильму до некоторой степени управлять моими ощущениями, и это дает мне возможность получить удовольствие от просмотра. Но я никогда не позволю этого средствам массовой информации – фактически, я сразу выключаю телевизор. Я не уделяю им внимания, ведь они живут в больном и печальном мире. Но уважаю их право жить в нем, как уважаю право отшельника жить в пещере – это абсолютно нормально.