— Почему вы решили, что это были не колхозники?
— Во-первых, они бы дом подожгли или хотя бы стекла побили, — начала объяснять я. — Во-вторых, зачем бы им письмо писать?
— Вы письмо сохранили? — поинтересовался Солидный.
— Да. А в-третьих…
— Давайте письмо! — перебил он.
— Оно у меня дома. В-третьих, письмо было написано аккуратным почерком и духами пахло.
— Вы не могли бы передать нам это письмо?
— Хорошо. В-четвертых, — упорно продолжала я доводить свои соображения до сведения милиции, — зачем им в моем доме что-то искать?
К Солидному подлетела муха и стала пристраиваться на булавку для галстука.
— Объясните мне, что происходит, — попросила я Солидного, попытавшись за его спиной поймать взгляд Брюнета. — Почему у письма нет продолжения? Почему так много желающих попасть в мой дом? И почему я до сих пор жива?
— К сожалению, пока я не могу дать ответы на ваши вопросы, — ответил Солидный, отмахнувшись от мухи, при этом у него был такой вид, будто он отмахивается от нас обеих.
Я вздохнула и немного помолчала. Неужели мои вопросы ему так же неприятны, как и муха на его галстуке?
— Скажите, среди людей с детектором металла не было вашего предыдущего посетителя? — услышала я еще один вопрос. — Того, который от тока пострадал?
— Нет, — ответила я, тряхнув челкой. — Они совсем разные были. Этот высокий и тяжелый, а те маленькие и худые. И штаны на нем сидели мешком.
Мои собеседники переглянулись. Я надеялась, что они оценили женский метод познания мира. Солидный опять попытался прогнать муху, никак не желавшую расстаться с намерением украсить собой булавку для галстука.
— Опишите его, — попросил он, резко взмахнув рукой. Муха получила бы сотрясение мозга, если бы он по ней попал.
— Цвет волос, по-моему, серый. Стрижка короткая. Нос длинный. И уши.
— Что уши? — не понял Брюнет. — Тоже длинные?
— Нет, не длинные. Ну такие… большие. Ой, не знаю… — замялась я. — Мне кажется, они по земле волочились.
— Как это по земле?! — с недоверием покосился на меня Солидный.
— А когда я его к дороге тащила…
Я опять помолчала, пытаясь сосредоточиться.
— Одет был во что-то темное. Не помню. Вообще-то, там было темно, а под фонарем я не останавливалась. Рубашка в клетку, вроде бы. С короткими рукавами.
Тут я вспомнила, как его трясло, и засмеялась. Солидный посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
— А штаны? — с сомнением спросил он.
— У него ноги длинные. А брюки сидят плохо. Не так, как на вас.
Мои следователи опять переглянулись, как бы случайно посмотрев при этом на брюки друг друга.
— А те, другие, с металлоискателем, они как выглядели? — задал следующий вопрос Брюнет.