— Пока нормально. Только непонятно, почему писем больше нет, ты ведь ту субботу с часом «X» пропустила.
— Слушай дальше. Предположим, мы с тобой враги. Я от тебя спрятала алмазы у Мити, а ты об этом не знаешь, то есть знаешь, что я их спрятала, но не знаешь точно — где. И ты их хочешь найти. Что ты будешь делать?
— За тобой следить стану.
— Правильно. В этом случае, если я хочу забрать алмазы, мне надо вырыть их, производя как можно меньше шума. Так? А если при этом я Митю убью, ты сразу догадаешься, где собака, то есть банка, зарыта. А если не догадаешься, то, по крайней мере, насторожишься и глаз с этого места спускать не будешь. Так зачем мне его убивать?
— А куда ты его денешь? Скажешь ему: помоги копать?
— Нет, я подожду, пока ты перестанешь вокруг болтаться и за мной следить. А потом, убедившись в отсутствии слежки, пошлю ему еще одно письмо.
— Логично, — одобрила Вика, сорвала пушистую травинку и начала ее жевать.
— Теперь представь меня на месте Мити, у которого алмазы под яблоней. И ответь на вопрос: почему я еще жива? Ведь они все время поблизости крутятся, но на меня не нападают. Почему?
Пожав плечами, Вика вопросительно посмотрела на меня.
— Так вот, все очень просто: они ждут. Они ждут потому, что боятся друг друга, а на меня им наплевать. Одни спрятали что-то и боятся это забрать, потому что другие караулят. Или, наоборот, те, кто спрятали, ждут, пока тот, кто ищет, найдет. А я тут вообще ни при чем. Я, по их мнению, ни о чем не подозреваю, а если и подозреваю, то совсем не то. Я для них — так, часть пейзажа. И убивать они меня не будут — зачем им к моему дому внимание привлекать?! А когда кто-то из них что-нибудь найдет — они станут отнимать «это» друг у друга. И я опять им не буду нужна.
Я сделала паузу, ожидая реакции подруги, но она молчала, рассматривая травинку. Не дождавшись одобрения, я продолжила свою мысль:
— Общий вывод: вокруг моего дома бродят две враждебные группировки. Они — обе — хотят найти и забрать свои сокровища; я им не конкурент, это они друг другу конкуренты. Меня они не боятся, особенно если я никуда не лезу, поэтому и не трогают. Неясно только, откуда они здесь взялись, а также непонятно, что именно ищут. Конечно, удобнее считать, что группировка одна, а ведут они себя тихо просто так, на всякий случай. Вот только действуют они для одной группировки очень странно: что-то разыскивают, как будто не знают точно, где он, их клад. Но ведь не может такого быть, чтобы его тайком кто-то перепрятал, верно? Так что группировок должно быть две. Знаешь, я об этом еще подумаю, а ты расскажи, что узнала про убитого одноклассника, — попросила я Вику.