Я помню, как начиналось возбужденное возвращение запретных книг и запрещенных имен в нашу жизнь и в нашу культуру. Журнал «Юность» стоял тогда у истоков этого широкого и мощного потока зарубежной отечественной словесности, который хлынул в несколько обмелевшее море современной российской литературы. Всё началось с того, что в редакции появилась рукопись Виктора Некрасова, жившего в ту пору в Париже, которую с согласия Виктора Платоновича принесла нам его бывший редактор Анна Берзер. Но тогда лед недоверия еще только подтаивал с берегов и до апрельского ледохода восемьдесят пятого года было далеко. Мы задумали обмануть природу политики и обогнать время и вместе с письмом В. Некрасова, присланным в «Юность», поставили повесть в номер. Но только через год после изнурительной борьбы с цензурой, с партийными чиновниками повесть «Городские прогулки» появилась наконец в журнале. К сожалению, Виктор Платонович не дождался этого радостного дня. Он умер в Париже на 77 году обреченной жизни.
Уже позже, побывав на кладбище Сент-Женевьев де Буа, где его похоронили, я с горечью думал о том, как жестока была жизнь к далеким соотечественникам, не получившим в награду за свое великое духовное наследие, которое они нам оставили, даже клочка родной земли, чтобы навсегда забыться в ней и простить нанесенные обиды. Я ходил средь ухоженных могил И. Бунина, Д. Мережковского, 3. Гиппиус, А. Галича, В. Некрасова и думал: «Ну и кого мы победили? Кому доказали, что ограниченность классовой злобы непременно должна быть выше бескорыстного таланта и ранимой справедливости?!»
Читая книги бывших изгоев, а ныне весьма уважаемых у нас маститых мастеров, я ловил себя на мысли, что всё, что сейчас произносится с высоких трибун и со страниц газет и журналов, всё, что повсюду говорится открыто и безбоязненно, – эти, гонимые когда-то пророки в своем отечестве, – уже сказали задолго до нас. Сказали искренне и честно.
Уже тогда у меня родилась мысль о том, что разорванная войнами, эмиграцией, политической нетерпимостью русская литература должна непременно соединиться, сплотить воедино поруганные таланты и обездоленные судьбы. Вскоре «Юность» напечатала интервью с Владимиром Войновичем и чуть позже с бывшим членом редколлегии нашего журнала Василием Аксеновым. Поначалу оба они скептически восприняли предложение о диалоге.
– Не напечатаете, – сказал Аксенов. – Слишком я одиозная фигура в Союзе.
– За мной столько «грехов», что как бы они не раздавили ваш журнал, – грустно иронизировал Войнович.
К счастью, бывалые скептики на этот раз ошиблись. Напечатали и того и другого.